Норберт Элиас - Придворное общество

Ситуацию французского дворянства невозможно понять, если мы не заметим, что сохранение барьеров между различными сословными рангами дворянства и между дворянством и буржуазией имело во Франции иную структуру, чем в Германии.

«Premiers sujets, ils sont esclaves si l’etat devient despotique; ils retombent dans la foule, si l ’ etat devient republicain; ils tiennent done au prince par leur superiorite sur le peuple; ils tien nent au peuple par leur dependance du prince … aussi les grands sont attaches a la constitution monarchique par interet et par devoir, deux liens indissolubles». Enc. Art. «Grand» (Philos. Moral. Politiq.).

Бумага, напечатанная в Шампольоновом издании мемуаров Конде. Collection de Michard, II 205, цит. по Ranke , Frz. Gesch., Buch II, Кар. 4.

ааО., Buch II, Кар. 4.

От этой ситуации ведет одновременно путь и к пониманию определенных сторон двора. Двор и придворное общество были если не полем битвы, то, во всяком случае, пространством за кулисами, на котором союзы и позиции отдельных фракций, по крайней мере, подготовлялись, прежде чем они воплощались в действиях. Это было так, начиная с эпохи Людовика XIV, и именно в этом смысле нужно понимать то, что, например, Д’Аржансон в своих записках 1736 года, изданных впоследствии в 1787 году под заглавием «Loisirs d’un Ministre», говорит о великом Конде, восхвалив прежде в самых возвышенных выражениях его превосходные военные дарования, его инстинктивное чутье к военной технике, его храбрость и присутствие духа в бою: «Этот герой войны при дворе и в делах показал себя весьма посредственным политиком. Он совсем не умел принять верное решение» (Се heros a la guerre n’aete a la Cour et dans les affaires qu ’ un ties — mediocre politique II ne savoit point prendre son parti a propos). Д’Аржансон — человек двора, предел его честолюбивых мечтаний — стать министром. Записывая эти заметки, он, понятно, не видит неизбежности того скованного положения, в котором находился принц; из всего того, что ему сообщают о принце, он понимает только, что тот доказал свои способности лишь на войне, но не смог сделать этого в игре придворных интриг И это тоже указывает нам на связь того, что обычно считали элементом характера придворных, а именно их своеобразной манеры лавировать, балансировать и интегрировать, с той фигурацией, которую они образуют друг с другом. Этот характер воспитывался в борьбе многих противостоящих и соседствующих друг с другом групп (см. об этом также Главу 3, часть 1, 12). Никакое военное искусство не могло принести пользы тому, кто не владел в то же время и придворным искусством и придворной стратегией. — Прим. авт.

«d’etre ami ou ennemi de celui, selon que sa conduite lui donnerait sujet de l’un ou de l’autre …» Ranke , Frz, Gesch., Buch II, Кар. 4.

Ranke , Buch II. Кар 5. S 108. в порядке введения также характеризует здесь типические черты в этом ходе событий: «Преобладающее большинство имущих допускают свержение правительства, от которого чувствуют для себя отягощение, хотя это большинство и не принимает непосредственного участия в победе противника — как только этот против ник достигает власти и формулирует свои, с необходимостью все такие же обременительные требования, наступает эпоха возврата к старому порядку, из пробуждающихся в эту пору симпатий возникают реставрации». Эта закономерность, впрочем, не вполне точно соответствует разбираемому нами случаю Фронды. Как мы видим, здесь имеются и другие, может быть более существенные, линии структурного развития, определяющие ход событий в этой эпохе.

«Политически активны» во Франции ancien réegime, по крайней мере, до 1750 года, а в значительной степени и до самой Революции были консервативные группы элиты, то есть, прежде всего, элитные группы сословно-буржуазной пирамиды и пирамид дворянства и духовенства. Оказывали ли и если да, то в какой степени оказывали влияние на ведение государственных дел реформистские группы как, например, группа ведущих энциклопедистов, — это еще предстоит исследовать.

Суждение, с которого Ранке начинает описание деятельности герцога Орлеанского в роли регента, сразу же раскрывает перед нами вышеизложенные структурные закономерности: «Однако не без компромиссов в пользу тех, кто поддерживал его своими решениями, достиг герцог высшего положения в государстве». См. Ranke , Franz. Gesch Leipzig 1877, Bd. IV, S. 323.

Впрочем, наблюдая вновь и вновь повторяющиеся мятежи этих «грандов» против короля вплоть до эпохи правления Людовика XIV, не следует забывать, что и их «потолок» денежных возможностей, а тем самым и положение их сравнительно со стандартом короля и денежным имуществом буржуазных слоев постоянно понижались. См. об этом: Ranke , 7, VII. S. 98, Anm. 2.

Цит. по. Koser Die Epoche der absoluten Monarchic in der Geschichte. S, 263.

«…de s’assembler et de partir de leurs maisons pour le venir trouver et servir aux occasions qui se present en par deca» Avenel, lettres de Henry IV collection des documents medits de l’Histoire de France, Bd. IV, S. 403.

«…Sa fidele noblesse de File de France, Beauce, Champagne et Brie… ses bonnes et affectionnes serviteurs». По Avenel , цит. по: De Vamiere , aaO., S. 217.

«Король знает, что я такой же дворянин, как и он сам», — говорит мелкопоместный дворянин в одном из романов этой эпохи. De Vaissiere , aaO., S 198.

Mariejol , Henri IV. et Louis XIII, Hist, de Fr., IV, S. 3.

Ranke (aaO., VII, 5, S. 64) цитирует высказывание Бирона: «Где бы был Ты теперь, если бы не мы?» См. также Mariejol , aaO., S. 43. «Если слова его были плохи, — говорил о себе Бирон, — то дела были хороши» (S’il avoit mal parle ll avoit bien faict).

Etienne Pasquier , цит по: Mariejol , Henri IV. et Louis XIII., Paris 1905, S. 30.

См. выше, гл. VI.

«Tant s’en faut que ceste guerre (civile) ail appauvry la France, elle la du tout enrichie, d’autanl qu’elle descouvnt et mit en evidance une infinite de tresors cachez soubz terre. qui ne servoient de rien et dans les eglises, et les rrnrent si bien au soleil e convertirent en belles et bonnes monnoyes a si grand’quantite, qu’on vist en France reluyre plus de millions d’or qu auparavaut de millions de livres et d’argent, et paroistre plus de testons neufz, beuax, bons et fins, torgez de ces beaux tresors cachez, qu’auparavant ll n’y avoit de douzains…

Ce n’est pas tout: les riches marchans, les usuners, les banequiers et autres raque-demersjusques aux prebstres, quintenoient leurs escus cachez et enfermez dans leurs coffres. n en eussent pas faict plaisir n’y preste pour un double, sans de gros interestz et usures excessives ou par achaptz et engagemens de terres, biens et maisons a vil prix; de sorte que le gentilhomme qui durant les guerres etrangeres, s’estoit appauvry et engage son bier ou vendu, n’en pouvoit plus et ne sgavoit plus de quel bois se chauffer, car ces marauts usuriers avoient tout raffle· mais ceste bonne guerre civile les restaura et mit au monde. Si bien quej’ay veu tel gentilhomme, et de bon lieu qui parad vant marchmt par pays avec deux chevaux et un petit lacquays, il se remonta si bien qu’on le vist durant et apres la guerre civile, marcher par pays avec six et sept bons chevaux Et voila comme la brave noblesse de France se restaura par la grace, ou la graisse, pour mieux dire, de ceste bonne guerre civile». Brantome , CEuvres completes, publiees par L. Lalanne pour laSociété de l’Histoire de France, Bd. IV, S. 328–330.

См об этом, в частности De Vaissiere , Gentilshommes Campagnards, Paris (Perrin) 1925, S. 220 ff.

«Les seigneurs qui avaient cede des terres a leurs paysans, contre des redevances en especes, contmuaient a percevoir le meme revenu, mais qui n’avait plus le meme valeur. Ce qui coutait cinq sols au temps passe en coutait vingt au temps d ’ Henri III Les nobles s ’ appauvrissaient sans le savoir». Mariejol , Henri IV. et Louis XIII., aaO., S. 2.