Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

С помощью образа идеального правителя фашистам удаётся не только успешно решать проблемы управления, но также смягчать возникающие социальные конфликты и противоречия. Единовластие и единоначалие в государственном аппарате и армии позволяет избежать проволочек при принятии важных решений, при этом победы записываются в актив вождя, а ошибки списываются на счёт нерадивых чиновников, генералов, которые неправильно поняли мудрые мысли гениального и непогрешимого лидера.

В случае возникновения конфликта, вождь всегда находится вне конфликта, он как бы над ним, выполняя роль мудрого судьи. Старый приём «Справедливый и добрый царь не знает, какое зло творят его бояре» работает во все времена. Это справедливо для всех харизматических лидеров, но у фашистских вождей это выглядит более отчётливо и явно.

У монарха главное оружие против врагов — преданность вассалов и принадлежащих им войск, президент опирается на закон, профессионализм полиции и верность присяге солдат его армии, а у фашистского вождя главное оружие — фанатичное поклонение народных масс фашистским идеям и партии, но главное – это личная преданность фанатиков. То, что в демократических странах регулируется законом, гарантируется наличием социальных институтов и мало зависит от правителя, в фашистском государстве целиком зависит от политического курса фашистской партии и воли вождя.

Вот потому и пишут итальянские рабочие дуче письмо с просьбой защитить их от кровопийцы-капиталиста, а советские колхозники жалуются Сталину на рабский труд в своём колхозе и на бюрократа-председателя. В фашистской Италии, нацистской Германии, фалангистской Испании, Советском Союзе, коммунистическом Китае, Венгрии, Болгарии, Уганде, Заире и многих других странах существовал особый литературный жанр — открытое письмо вождю.

Пропагандисты же писали открытые письма (письма, предназначенные для опубликования в газетах или зачитыванию по телевидению и радио) от всех, не взирая на образование, профессию, пол и возраст. Шли письма от писателей и учёных, от шахтёров и пионеров. До сих пор сохранились у меня отрывочные детские воспоминания о газетных статьях и телевизионных сюжетах, посвящённых открытым письмам товарищу Брежневу от разных доярок и целых рабочих или студенческих коллективов.

Позднее этот жанр заменит прямое обращение к вождю при помощи радио и телевидения, где вождь в прямом эфире «творит чудеса», публично решая насущные проблемы своих граждан. Многочисленные, тщательно срежиссированные «общения с народом» можно найти в истории большинства фашистских государств второй половины XX века. От Николау Чаушеску, который больше предпочитал радио, так как заикался и монтажёрам проще было исправить его речь именно в звукозаписи, хотя и не забывал про телевидение, до иракского диктатора Саддама Хусейна. Телевидение показывала как к Саддаму, запросто гуляющему по улицам Багдада, подходят простые иракцы и целуют ему руки или его самого, говоря ему спасибо за его дела, одновременно жалуясь на свои мелкие бытовые проблемы.

Часто фашистская пропаганда, создавая идеальный образ вождя, апеллирует к ранее существовавшим историческим образам, сопоставляет положительные качества нынешнего лидера с личными качествами других исторически значимых персонажей. При этом пропагандистам приходится ретушировать, поправлять, а то и заново переписывать образы исторических героев, с которыми сравнивается в пропаганде фашистский вождь. Нередко сами харизматические лидеры публично сопоставляют себя с этими значимыми историческими фигурами, иногда бывает, что доходит до примитивного прямого подражания вождя образу популярного исторического персонажа.

Советские историки получили в 1931 году политический заказ на поиск в историческом прошлом мотивов оправдания авторитаризма, тоталитаризма и диктатуры партийного лидера в СССР и на создание идеализированного исторического образа вождя. Целями «научного поиска» были интерпретация прошлого в духе постоянной борьбы положительных героев — русских правителей со своим враждебным окружением, для оправдания личной диктатуры и возникающих при этой диктатуре эксцессов. В качестве таких положительных героев историками были выбраны две фигуры царей-деспотов — Ивана IV и Петра I.

Принижение роли царя Алексея Михайловича в создании мощной русской армии, в строительстве самого богатого и сильного государства в Европе, в начале европеизации России и выпячивание роли его сына Петра было выгодно потомкам Петра, имевшим сомнительные права на российский престол.

Деятельность Петра Великого в реальности имела как положительные последствия для государства, так и отрицательные. Реформы Петра, успешно начатые, по большей части, ещё при его отце, не были реализованы при жизни государя, а многие из них после смерти монарха были просто свёрнуты. Длительные войны, которые постоянно вёл Пётр, ввергли страну в разорение. В России, ещё при жизни Петра разразился голод. Был разрушен вековой уклад жизни, экономика лежала в руинах. Пётр был, пожалуй, самым ненавистным в народе государем за всю многовековую российскую историю, намного более ненавидимым, чем даже чем Иван IV.

Двести последующих лет под скипетром династии Романовых и 74 года советской власти государственная пропаганда рассказывала народу сказки про «счастливые дни Петровы» и «Россию молодую».

Для советских идеологов фигура Петра была интересна именно по причине её давней популярности, чему ранее поспособствовали царские придворные историки. Советским идеологам и пропагандистам не составляло большого труда использовать, созданный ещё двести лет назад, миф о царе-плотнике, для объяснения, на историческом примере, неизбежности и даже исторической необходимости авторитарного правления в России.

Если прогрессивность Петра возвеличивалась Романовыми по вполне понятным политическим причинам, ещё с XVIII века, то зловещая фигура Ивана Грозного была вытащена на свет советскими историками и возведена в пантеон прогрессивных русских самодержцев лишь в 30-х годах XX века.

Иван IV, до советского периода воспринимавшийся русскими и зарубежными исследователями истории российского государства исключительно, как злодей, с подачи некоторых придворных сталинских историков явился народу в образе царя-страдальца. Царя, который всю свою жизнь казнил своих врагов и потом каялся в смертных грехах, казнил и каялся, казнил и каялся… Боролся царь с внутренней смутой, с врагами государства, которые отравили его любимую супругу и неоднократно пытались свести самого монарха в могилу. Давил царь всю свою жизнь подлых бояр, готовых растащить Московское государство на феодальные уделы, предать и продать русский народ иноверцам.