Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Не всем в Штатах был по душе королевский абсолютизм. 9 декабря один депутат предложил создать постоянную комиссию, вроде исполнительного комитета, решения которого признавались бы обязательными без согласия короля. Подстрекаемые Гизами, духовенство и знать присоединились к проекту в этот период ослабления монархии, но третье сословие, предпочитавшее опекать два первых, провалило проект.

Генрих III счел необходимым подтолкнуть все три сословия на предложение восстановить религиозное единство в стране. Большинство депутатов, хоть и были истинными католиками, колебались, опасаясь сопротивления гугенотов и не желая новой гражданской войны. Король же втайне мечтал об этом и хотел, чтобы Штаты пошли на разрыв, так как затем они были бы вынуждены голосовать за субсидии. Итак, король постарался завоевать расположение депутатов. 19 декабря знать высказалась за религиозное единство. 22 декабря духовенство единодушно проголосовало за отмену протестантского культа. Оно предложило третьему сословию присоединиться к принятому им решению, однако внутри третьего сословия разгорелась дискуссия. Выбор был очевиден: между религиозным единством и, следовательно, войной, и соблюдением эдикта Болье и миром. В конце концов, отделение Иль-де-Франс, где проходили самые жестокие споры, согласилось на восстановление религиозного единства, но с оговоркой: «Самыми мягкими и святыми путями, какие только найдет Его Величество».

Из 11 других отделений шесть (Нормандия, Шампань, Лангедок, Орлеан, Пикардия и Прованс) присоединились ко мнению Иль-де-Франс. Пять (Бургонь, Бретань, Гюйенна, Лион и Дофине) потребовали, чтобы «единство религии было достигнуто мягкими и мирными средствами», они отметили особо «без войны». Большинство третьего сословия отвергло такое дополнение, требуя отмены публичных и частных протестантских богослужений, изгнания священников и членов консисторий протестантской церкви (26 декабря 1576 года). Почти сразу же, во время заседания Совета, Генрих III выступил против эдикта Болье, заявив, что он подписал его только для того, чтобы вернуть брата и удалить с территории государства наемников, надеясь дать отдых королевству, но его целью остается восстановить религиозное единство при первой же возможности; таким образом он сжег за собой мосты и занял непримиримую позицию. Белльевр и другие мудрые советники указывали королю на невозможность после такого заявления договориться со своими протестантскими подданными, заключить какое-либо соглашение с иностранными принцами того же вероисповедания и на неизбежность бесконечной войны. Генрих III никого не слушал. Этим заявлением он ратифицировал голосование трех сословий. Но тут был один деликатный момент. Предоставят ли ему Штаты средства, необходимые для ведения войны?

Не питая иллюзий насчет решений Генеральных Штатов, протестанты уже начали военные действия. Конде с августа месяца с разрешения короля был хозяином Сен-Жан-д'Анжели. Король Наваррский расположился в Ажане. Гугеноты свирепствовали в Провансе и Дофине. Архиепископ д'Амбрен заявил, что лишь 6 городов из 25 в Дофине приняли сторону короля и духовенства. 11 января 1577 года Генрих III сообщил Штатам о потере Гап, Ди, Вивье и База. Несмотря на нарастание напряжения между двумя сторонами, король хотел проявить добрую волю и поручил Штатам отправить посольство к королю Наваррскому, Конде и Дамвилю с просьбой приехать в Блуа и вместе с ним рассмотреть способы сохранения мира. 2 января Генрих III писал своему послу в Лондоне Мовиссьеру о том, что к Генриху Наваррскому отправится Бирон, к Конде — Камил Фере и к маршалу де Дамвилю— барон д'Уаньон. Три посланца были уполномочены объявить им о его намерении сохранить мир, не выступая с оружием в руках против протестантов и принявших их сторону католиков.

Говорить о мире после голосования Штатов значило пытаться примирить лед и пламень. Это также означало отрицание результатов политики Екатерины Медичи. В отличие от сына Екатерина была настроена очень миролюбиво. По словам Маргариты, она сочла плохим совет епископов не держать слова и забыть все, что она пообещала ему. Однако королева не стала открыто выступать против Генриха III.

Правительство переживало период кризиса. С момента бегства Монсеньора до эдикта Болье именно королева вела игру и король следовал ее советам. Но после формирования Лиги и созыва Генеральных Штатов она была вынуждена уйти за кулисы и ждать момента, когда (она была в этом уверена) снова будет играть главную роль.

Можно ли было договориться с протестантскими принцами, ставя под вопрос статьи последнего мирного эдикта? Напрасно знать и духовенство пытались представить положение вещей так, что король не мог без согласия Штатов подписывать договор Болье и что они имели право освободить его от клятвы. Подобные аргументы не могли оказать никакого влияния на руководителей Реформации. И потом, к чему прибегать к дипломатии, если религиозное единство не могло быть достигнуто иначе, как войной? Третье сословие более здраво и непредубежденно оценивало ситуацию. Буржуа понимали, что война означает новые налоги. На заседании 17 января 1577 года Ле Турнер (латинизировавший свое имя в Версориса) попросил подтвердить, что объединение пройдет с помощью мирных средств и без войны. Колебания третьего сословия поставили монарха в сложное положение, лишая его средств для проведения намеченной им политики. Однако в каком-то смысле разрыв между первыми двумя и третьим сословиями позволял власти сохранить королевский абсолютизм и нейтрализовать опасные попытки посягательства, появившиеся в день открытия сессии Штатов, согласно которым королю предлагались спутники в королевском величии.

Как мы видели, Штаты попросили короля дать свое согласие на принятые тремя сословиями решения и согласиться на присутствие рядом с ним комиссии из 36 членов ассамблеи и передать им список своих советников с правом отзыва. Такая просьба была очень смелой и беспрецедентной. Инициативу здесь взяли на себя два первых сословия. Третье сначала колебалось. Его представителя знали, что Штаты давали рекомендации в качестве совещательного органа, но никогда их решения не имели силу закона. Единственная их привилегия — введение новых налогов, что признавалось королями. Все остальные попытки ограничить и контролировать правительство делались лишь во времена беспорядков и ослабления королевской власти. Делегаты третьего сословия придерживались обычаев. Но Пьер д'Эпинак, глава делегатов духовенства, сумел их переубедить и 12 декабря представил королю все вышеупомянутые статьи. Желая получить поддержку Штатов, Генрих III все же заметил, что может согласиться на потенциальные предложения, но, пользуясь привычной тактикой, согласился сообщить список членов личного Совета и выслушать мнение о нем, а также принять присутствие Совета из 36 депутатов. Он не мог заранее согласиться с единодушными решениями грех сословий: иначе он бы отказался от короны и стал бы королем, который коронован, но не правит; такая судьба ждала британских монархов в XVIII веке.