Андрей Наместников - Понимание Промысла: очерки истории

Геродот ощущал себя причастным к двум мирам одновременно — и греческому, к которому он принадлежал по языку и культуре, — и персидскому, к которому он принадлежал по политической принадлежности. Но вопрос о гражданстве Геродота не так прост.

В 16 лет Геродот достиг совершеннолетия и стал гражданином Галикарнасса. Но его дядя был одним из руководителей заговора против галикарнасского тирана. Заговор не удался, дядя был казнен, а Геродот вынужден был бежать, лишившись и гражданства. Так без гражданства он и прожил большую часть своей жизни — космополитом, гражданином мира. Всю жизнь он путешествовал и переезжал из города в город. Вероятно, был купцом, а мог выполнять и роль афинского шпиона на землях Персидской империи. Именно благодаря постоянным путешествиям Геродот лично увидел те страны, которые он позднее описал в своей «Истории». В конце жизни он мечтал получить гражданство Афин — города, чьих жителей он так воспел в своей истории. Это ему так и не удалось. Но вместе с видными гражданами Афин он стал одним из основателей общеэллинской колонии Фурии, созданной по инициативе афинян, и, соответственно, полноправным гражданином этого города.

В своем труде Геродот описывает греко-персидские войны, закончившиеся примерно за полвека до написания. Сам труд представляет собой осмысление событий на пятидесяти-шестидесятилетнем юбилее победы над персами. Это почти как Великая Отечественная война для нас сегодня.

Он абсолютно убежден, что это величайшая война в истории человечества. Ничего подобного по масштабу ранее не было и быть не могло. Греко-персидская война показана не только как самая крупная, но и как мировая: в войне принимало участие множество народов со всего известного грекам мира.

Геродот ищет причины и предпосылки событий в максимально глубоком прошлом, которое ещё хранится в памяти потомков, — это примерно 100 лет.

На примере труда Геродота хорошо видно, в какой степени понимание историком своего «МЫ» определяет его понимание событий. Как только самоидентификация историка меняется, как только меняется понимания того «МЫ», к которому историк себя относит, тут же кардинально меняются и его исторические представления.

Геродот начинает свой труд как человек без гражданства.Этот факт очень важен для определения того МЫ, с которым он себя отождествляет. Он не является гражданином ни одного из греческих полисов и не считает себя частью ни одного из полисов.

Он не считает, что исторические представления граждан одного какого-либо полиса точно и безошибочно отражают прошлое. Так у него появляется идея сопоставления и сравнения исторических представлений разных полисов для выявления того, что же на самом деле случилось. Отсутствие гражданства не обязывает его защищать интересы какого-либо полиса, и он как бы поднимается и над греческими общинами, и над персидским царством. Геродот пытается найти истинную картину событий, не скованную государственными интересами какой-либо из сторон. Это делает его работу уникальной.

Но «История» Геродота обрывается на полуслове. Она не дописана до конца.

Первоначальный замысел книги реконструируется Михаилом Леоновичем Гаспаровым. По мнению Гаспарова, не дописанными остались еще три книги. Если мы поймем замысел Геродота, то поймем и о чем должны были быть недостающие книги.

Сначала Геродот описывает предысторию греко-персидских войн, а затем походы персов из Азии в Европу. Персы в своей гордыне перешли границы дозволенного и наказаны за это богами. На этом и обрывается труд Геродота. Но дальше происходят события, которые, по всей видимости, должны были войти в книгу по первоначальному замыслу — поход греков на персов. События происходили следующим образом: « В Египте вспыхивает восстание против персов, афиняне снаряжают большой поход в помощь восставшим и терпят сокрушительное поражение. Вскоре происходит последнее крупное морское сражение возле острова Кипра, афиняне хоть отчасти смывают свой позор и заключают мир: грекам не заходить и не заплывать в персидские владения, персам в греческие. Война кончается вничью » 86.

Геродот, по первоначальному замыслу, во второй части должен был показать, как греки, одержимые безбожной гордыней (hybris), перешли границы Европы и вторглись в персидский Египет (Геродот скорее считал его Азией, чем Африкой). И происходит то же самое — боги наказывают их за гордыню.

Таким образом, по первоначальному плану Геродота, его книга должна была провозглашать одну главную истину — попытки человека или царств возвыситься, перейти в своей гордыне дозволенные границы, наказываются богами. И эту мысль Геродот неоднократно высказывает в своем труде.

Вот как это излагает М.Л.Гаспаров:

« А теперь задумаемся не о самих событиях, а об их смысле. В самом начале повествования Геродота мудрец Солон говорит царю Крезу: „не превозносись: чем выше возносится человек, тем сокрушительней бывает его падение. Мера — превыше всего: не отступай от меры“. Потом по ходу действия Геродот пользуется каждым случаем, чтобы еще и еще напоминать об этом (например, в рассказе о тиране Поликрате). Но главное подтверждение мудрости Солона — сама история греко-персидских войн. Царь Ксеркс вознесся выше меры (как устрашающе описывались его полчища!) — и вот вся эта мощь рушится от разгрома при Саламине. Однако достаточно ли этого примера? Нет: победители-греки на нем ничему не научились. Афиняне сами возгордились своей победою свыше меры, пошли всею силою на персов в Египет и всею силою потерпели крушение. Лишь теперь, когда обе стороны были наказаны судьбой за нарушение меры, положенной человеку, стал возможен мир и конец войны » 87.

Всякое излишнее усиление власти человека или государства неизбежно будет разрушено богами. Таков закон истории. Вот как этот закон передает Геродот устами эллинов, говорящих о Ксерксе : «Ведь на Элладу идет войной вовсе не [какой-нибудь] бог, а [просто] человек, и нет и не будет ни одного смертного, которого от рождения ни постигло бы в жизни несчастье. И именно , самых великих из людей и поражают самые страшные бедствия» 7, 203.

Геродот уверен, что этот закон известен и персам. Вот слова, которые Геродот вкладывает в уста Артабана, дяди Ксеркса, отговаривающего его идти на Афины: «Ты видишь, как перуны божества поражают стремящиеся ввысь живые существа, не позволяя им возвышаться в своем высокомерии над другими. Малые же создания вовсе не возбуждают зависти божества. Ты видишь, как бог мечет свои перуны в самые высокие дома и деревья. Ведь божество все великое обыкновенно повергает во прах. Так же и малое войско может сокрушить великое и вот каким образом: завистливое божество может устрашить воинов или поразить перуном так, что войско позорно погибнет. Ведь не терпит божество, чтобы кто-либо другой, кроме него самого, высоко мнил о себе.» 7,10