Андрей Наместников - Понимание Промысла: очерки истории

Но верна ли подобная изначальная фильтрация всех событий? Верно ли то, что мы ИЗНАЧАЛЬНО не допускаем в мире ничего такого, чего мы не видели или не переживали сами?

Таким подходом мы сразу утверждаем: ничего такого, чего бы мы сами не видели и не испытали, случиться не может!

Очень амбициозная позиция.

Уверен, что подобный подход является ложным. Но это подход современной исторической науки.

Есть еще одно изначальное убеждение, которое очень многое меняет в восприятии прошлого, — это понимание смерти. И поскольку Фукидид не верит в бессмертие души и посмертное воздаяние, то для него со смертью человека всё кончается. Тут он, по всей видимости, согласен с Эпикуром, утверждавшим, что в момент смерти атомы, составлявшие душу, распадаются и никакой души больше нет.

Согласятся с этим и современные историки. Но подобное отождествление человека с его телом в корне меняет понимание смысла происходящего с человеком: если человек при жизни был праведником и претерпел незаслуженные страдания и безвинно погиб, то нужно однозначно признать, что в мире нет справедливости и миром правят лишь сила и случайность. Если же мы верим в бессмертие души и посмертное воздаяние, то смертью человека ничего не кончается, а следовательно, смерть праведника не дает никаких оснований говорить об отсутствии справедливости в мире.

Любая история требует понимания причин событий. А когда человек начинает излагать события, он исходит не из самих событий, а из своей модели истории, из своих представлений о причинах и следствиях.

Рассмотрим, например, описание Фукидидом чумы, поразившей Афины. Историк считает чуму, поразившую Афины, причиной падения нравственности и уважения к закону, а также причиной прекращения почитания богов афинянами. По Фукидиду, сначала — чума, затем — беззаконие, сомнение в необходимости почитания богов и жажда наслаждений.

« И вообще с появлением чумы в Афинах все больше начало распространяться беззаконие. Поступки, которые раньше совершались лишь тайком, теперь творились с бесстыдной откровенностью. Действительно, на глазах внезапно менялась судьба людей: можно было видеть, как умирали богатые и как люди, прежде ничего не имевшие, сразу же завладевали всем их добром. Поэтому все ринулись к чувственным наслаждениям, полагая, что и жизнь и богатство одинаково преходящи. Жертвовать собою ради прекрасной цели никто уже не желал, так как не знал, не умрет ли, прежде чем успеет достичь ее. Наслаждение и все, что как то могло служить ему, считалось само по себе уже полезным и прекрасным. Ни страх перед богами, ни закон человеческий не могли больше удержать людей от преступлений, так как они видели, что все погибают одинаково и поэтому безразлично, почитать ли богов или нет. С другой стороны, никто не был уверен, что доживет до той поры, когда за преступления понесет наказание по закону. Ведь гораздо более тяжкий приговор судьбы уже висел над головой, и, пока он еще не свершился, человек, естественно, желал, по крайней мере, как то насладиться жизнью » 90.

Это объяснение соответствует мировоззрению Фукидида.

А если бы это описывал, например, Эсхил, то причинно-следственная связь между этими событиями была бы прямо противоположной: сначала — беззаконие, уверенность в бессмысленности почитания богов, жажда наслаждений, а затем — чума, поражающая большую часть населения Афин.

Так что же причина, а что следствие? И можно ли это установить точно и объективно, чтобы ответ не зависел от мировоззрения рассказчика (историка)?

Поразительно, но ответ и на этот вопрос зависит от Вашей модели истории, от Вашего мировоззрения.

Я думаю, что для верного описания событий нужно прежде всего обладать верным мировоззрением, верной моделью истории.

Уверен также, что верная модель истории — библейская, новозаветная.

Достаточно недалеки от библейской модели те описания, которые пытаются найти в истории воздействие божественного промысла и видят в причинах событий проявление закона справедливости, нарушение которого должно вести за собой наказание. Совсем же далеки от библейской модели те, которые отрицают действие промысла в истории народов и человечества и подчиняют ход истории случайности и великим людям.

Первое, что поражает при чтении истории в изложении Фукидида, — это полное отсутствие богов! Боги никак не вмешиваются в историю. Все события Фукидид описывает словно с позиций современного человека, всему находит объяснение в деятельности и в психологии людей. Стоит сказать, что изучение «Истории» Фукидида является обязательным в военных академиях США. Оценки и анализ событий в этой книге поразительно современны.

С одной стороны, Фукидид нигде не высказывает мысль о том, что промысла не существует. С другой стороны, он создает масштабную картину войны, объясняя ВСЕ события исключительно действиями людей, противостоящих другим людями и случайности.

Это миропонимание Фукидида воспринимается современными историками как максимально адекватное и верное. И оно очень близко к позитивизму и постмарксизму.

Фукидид старается быть объективным. Хотя он и воевал на стороне афинян, но подчеркивает их несправедливые действия и справедливость спартанцев. Он показывает: общественное мнение Эллады — за спартанцев, отстаивающих независимость греческих полисов от афинян, выступающих в роли тирана.

Фукидид утверждает, что могущество афинян было подорвано прежде всего чумой. Спартанцами однако чума рассматривалась как наказание афинян богом. Хотя сам Фукидид нигде не рассуждает о божественном наказании афинян.

Основными причинами деятельности людей, по Фукидиду, являются три главных мотива: страх, жажда богатства и жажда славы. Вот как он излагает понимание этих причин устами афинских послов в Спарте. Перед началом войны афинские послы пытаются объяснить спартанцам, почему росло могущество Афин:

«Прежде всего дальнейшее развитие нашего могущества определили сами обстоятельства. Первое — это главным образом наша собственная безопасность; затем — соображения почета и, наконец, выгода. /…/ Мы были вынуждены к этому тремя важнейшими мотивами: честью, страхом и выгодой».

Государство ВЫНУЖДЕНО поступать тем или иным образом, исходя из мотивов чести, страха и выгоды. Мы, мол, за мир и справедливость, но обстоятельства ВЫНУЖДАЮТ нас поступать так, как мы поступили. В этом нет нашей злой воли, есть лишь непреодолимые обстоятельства.

Более того, Фукидид устами послов утверждает, что люди вообще не руководствуются принципами справедливости! Он утверждает, что это отрицание справедливости и есть НОРМА отношений, сложившаяся в человеческом обществе изначально. И эта норма — подчинение слабого сильным: