Андрей Наместников - Понимание Промысла: очерки истории

Как же понимал Геродот свое МЫ?

МЫ раннего Геродота похоже на понимание «Одиссеи»: МЫ — часть совершенного мира, в котором царит справедливость. Гордыня наказывается богами.Но, в отличие от «Одиссеи», боги Геродота значительно дальше от человека. Поздний же Геродот понимает свое МЫ иначе. МЫ теперь для него — это граждане Афин. Он уже не видит в истории действий богов. Главную роль играют афиняне — совершенно особые эллины, превыше всего ценящие свободу и несущие ее другим эллинам.Боги окончательно ушли из картины мира Геродота.

Теперь давайте посмотрим на понимание истории и промысла еще одним знаменитейшим греческим историком — Фукидидом.

Фукидид — представитель афинской аристократии. Его семье принадлежали золотые прииски во Фракии. Он был и одним из афинских полководцев во время Пелопонесской войны — войны между двумя крупнейшими греческими государствами — Афинами и Спартой, в которой участвовали практически все греческие полисы.

Многие модели истории строились вокруг осмысления причин войны. При этом описываемая война воспринималась как крупнейшая в истории. Гомер описывает Троянскую войну, которая считалась самой значимой войной. Троянская война понималась как мировая война, так как в нее было втянуто множество народов. Геродот же описывает еще более крупную войну с участием большего количества народов — греко-персидское противостояние. А Фукидид описывает войну, по жертвам и масштабам превосходящую греко-персидские, — войну между греческими городами-государствами, полисами, которые вынуждены были разделиться на две противоборствующие стороны: одни воевали за Афины, другие — за Спарту.

С самого начала войны Фукидид понял, что это крупнейшая война в истории, и попытался осмыслить причины этой войны в своей книге. С самого начала войны он начал собирать данные о ее ходе и пытался их анализировать. Фукидид дает широчайшую картину событий и показывает, что острые противоречия были почти в каждом полисе, где нарастало противостояние между партией олигархов и народной партией (демократами). Партии олигархов находили поддержку у спартанцев, а демократы — у афинян. Эта война охватила практически все греческие полисы и длилась с небольшими перерывами почти 30 лет. Победили спартанцы.

На восьмом году этой войны Фукидиду, в качестве командующего эскадрой, была поручена военная операция, но спартанцы не позволили ей увенчаться успехом. Афиняне винили Фукидида в неудаче, и в итоге он был изгнан из Афин и жил в своем поместье во Фракии. По окончании войны он вернулся на родину, но вскоре умер.

Фукидид создавал свой труд всю жизнь, но так его и не завершил. Незаконченный труд был опубликован после его смерти. Таким образом, Фукидид писал не для граждан какого-либо полиса, а для потомков, писал «навеки». Он был убежден, что события, подобные уже описанным им, могут повториться и потомки смогут прочитать его труд и понять смысл этих событий. Фукидид писал не для современников, а для потомков. И это ирония судьбы: он всю жизнь в своих суждениях и действиях полагался только на то, что видел и знал, но главный труд своей жизни создает для тех, кого не мог видеть и знать, — так велика его убежденность в том, что люди будущего будут такими же, как его современники.

Фукидид стремился быть совершенно объективным и изображать события такими, какими они были на самом деле. В изгнании, на досуге, Фукидид работал над своей книгой, расспрашивал свидетелей и устанавливал ход событий, посещая места, о которых он писал. Вот как он описывал своей метод:

« Что же касается событий этой войны, то я поставил себе задачу описывать их, получая сведения не путем расспросов первого встречного и не по личному усмотрению, но изображать, с одной стороны, лишь те события, при которых мне самому довелось присутствовать, а с другой — разбирать сообщения других со всей возможной точностью. Основательная проверка сведений была делом нелегким, потому что свидетели отдельных событий давали разное освещение одним и тем же фактам в зависимости от их расположения к одной из воюющих сторон или силы памяти. Мое исследование при отсутствии в нем всего баснословного, быть может, покажется малопривлекательным, Но если кто захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих событий (могущих когда-нибудь повториться по свойству человеческой природы в том же или сходном виде), то для меня будет достаточно, если он сочтет мои изыскания полезными. Мой труд создан как достояние навеки, а не для минутного успеха у слушателей» 88 .

Итак, Фукидид изначально отказывается от всего того, что он называет «баснословным», от мифического. Это мировоззренческий выбор. Он принципиально отказывается осмыслять причины событий метафизически. Фукидид говорит либо о том, что видел сам и в чем принимал личное участие, либо о том, что тщательными расспросами установил от очевидцев, подвергая их свидетельства « основательной проверке ». Но это же известный и понятный нам практически позитивистский подход.

Заметим, что источники Фукидида были главным образом устными — это свидетельства очевидцев событий. Методика работы Фукидида признается совершенной и современными историками.

Кстати, вспомним, что той же методикой сбора устных свидетельств и тщательной их проверки и сопоставления пользовался и евангелист Лука.

« Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то́ бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен » 89.

Но у евангелиста Луки было и серьезное отличие от Фукидида.

Если Фукидид пытался осмыслить происходящее только на основании того, что он видел, только на основе эмпирического опыта, то евангелист Лука осмысляет происходящее в первую очередь через библейские тексты, которые дают всеобъемлющую картину мироздания и человека в нем. Чей же подход, при применении единого метода сбора информации, может показать верную картину событий — Фукидида или евангелиста Луки? Или они просто оба отражают разные стороны действительности?

И тут перед нами встает очень серьезный вопрос: может ли человек описать события такими, каковы они есть на самом деле?

В поисках ответа на этот вопрос сломано не мало копий.

Думаю, что человек способен более-менее верно восстановить ход событий. Но, в зависимости от мировоззрения, событие может быть сразу отброшено как невозможное,вне зависимости от того, что об этом событии говорят достойные доверия свидетели. Так, например, рассказы евангелиста Луки о явлении ангелов наяву или во сне или свидетельства о воскрешении из мёртвых были бы сразу отброшены Фукидидом, так как в его личном опыте ничего подобного никогда не происходило. А Фукидид в своей истории описывает только два типа событий: 1) те события, которые случались с ним лично, 2) те события, которые похожи на то, что случалось с ним лично, аналогичны им.