Андрей Чернякевич - БНР. Триумф побежденных

По сути, это была первая попытка превратить деятельность сторонников белорусской идеи в самостоятельный политический проект. До сих пор малочисленные, полулегальные, больше похожие на землячества кружки пытались нащупать тот нерв, который позволил бы им на равных вести разговор с народом. [6] Эти неуверенные, эмоциональные попытки чаще всего заканчивались провалом. Например, напечатанная Вацлавом Ивановским в родительском имении Лебедка газета «Свобода» была им же и уничтожена, вероятнее всего, в страхе перед возможными репрессиями. «Громадовцы», эти «горячие головы», собравшиеся перевернуть весь мир вверх ногами, как выразился о них Янка Купала, стремились найти свое место в общем потоке радикальных течений.

А уже вскоре произошла очередная смена названия партии, превратившейся из «революционной» в Белорусскую социалистическую громаду. С самого начала своего существования она заявила о себе как «социально-политической организации белорусского трудового народа». Ее основные цели сводились к уничтожению капиталистического строя, свержению самодержавия и установлению «краевой автономии с сеймом в Вильно». Одновременно произошел первый раскол в зарождавшемся национальном движении: Вацлав Ивановский сконцентрировался на издательской работе, тогда как братья Иван и Антон Луцкевичи вплотную занялись подпольной деятельностью. [7] Позже, в обновленной редакции своей программы, Громада выступила за создание Российской федеративной демократической республики.

До сих пор Вильно и Минск соперничали между собой за право называться культурным и политическим центром Беларуси, хотя как символическое и политическое пространство ни один из городов белорусам в то время не принадлежал. (Примечательно, что особое мнение по этому вопросу имела российская жандармерия; только если начальник Минского охранного отделения жаловался на неблагоприятное влияние Вильно, то начальник виленской охранки настаивал на том, что нелегальная белорусская деятельность идет как раз из Минска, тогда как Вильно всего лишь играет роль издательского центра. [8] Стивен Гуцер пишет по этому поводу: «Наличие крупного города, который был бы белорусским по этническому составу и национальным приверженностям, было критическим условием национального движения. Эффективный национализм нуждался в магните, притягивающем скудные материальные и интеллектуальные ресурсы белорусского народа…» )

Сами прокламации и листовки конспиративно печатались в кооперации с польскими и российскими подпольными организациями. Позже А. Луцкевич вспоминал:

«Прокламации пошли в деревню и имели большой успех, а язык, на котором они были напечатаны, играл серьезную роль в деле пробуждения у белорусов национального самосознания, что нам казалось наиболее важным».

Именно этот опыт послужил толчком к тому, чтобы начать выпуск легального издания на белорусском языке. [9] Согласно А. Луцкевичу, идея исходила от его брата Ивана. По этому поводу на страницах журнала «Тыгодник илюстрованы» ( Tygodnik Ilustrowany ) Войцех Барановский замечал:

«Перед нами весьма любопытное явление — перерождение революционного движения в национальное. И эта трансформация происходит почти независимо от воли самих его инициаторов. Социалистический агитатор шел “в народ” будить ненависть к помещикам и протест против государственного строя… Сеяли ненависть к другим, а взошла из нее более сознательная любовь к своим».

Первой подобной попыткой стала начавшая выходить в сентябре 1906 г. газета «Наша доля», в плане радикализма ненамного отличавшаяся от подпольных изданий. Она просуществовала всего три месяца, а из шести ее номеров четыре были конфискованы. Но в итоге был сделан очень важный вывод — на легальную белорусскую прессу в обществе существует определенный спрос, а сама она является беспрецедентной возможностью реализации невостребованных до сих пор творческих сил самого народа. [10] В небольшую редакцию «Нашай долі» входили Франтишек Уместовский в качестве технического редактора, Алоиза Пашкевич (Тетка), братья Иван и Антон Луцкевичи, И. Тукеркес.

В последующие десять лет эту нишу заняла газета «Наша ніва», в которой и были сформулированы основные постулаты белорусской национальной идеи. Издание значительно расширило ряды адептов национального возрождения, объединив различных по своему социальному статусу авторов и читателей, а количество корреспондентов с момента основания издания увеличилось в несколько раз, достигнув около четырехсот человек. [11] Редакция «Нашай нівы» по будням превращалась в школу и читальню, где среди прочего продвигались идеи неоунии. Кроме того, одновременно с появлением первой национальной газеты с интервалом в несколько лет начинают свою деятельность издательские товарищества «Загляне сонца і ў наша ваконца», «Мінчук», «Беларускае выдавецкае таварыства», которые формируют рынок национальной печатной продукции. Возможно, в масштабах империи эти достижения имели микроскопическое значение, но для белорусского общества они стали важным шагом на пути к «идеологической отчизне». Кроме того, выбор в пользу культурно-просветительской деятельности во многом позволил зарождавшемуся белорусскому движению избежать открытой конфронтации с властями. [12] Хотя отдельные белорусские деятели подвергались арестам, это было связано в первую очередь с их политическими, а не собственно национальными взглядами.

Тот же А. Луцкевич одним из главных достижений «Нашай нівы» считал распространение среди белорусских учителей идеи о необходимости образования на родном языке. Проблема, однако, заключалась в том, что сами учителя активно поддерживали ассимиляционную политику властей. Позже Полута Бодунова так объясняла это явление:

«Запуганным учителям казалось, что введение белорусского языка в школах совершенно оторвет Белоруссию от России и, предоставленная самой себе, Белоруссия в силу своей политической неорганизованности отойдет вновь к Польше».

В этом смысле учителя мало отличались от белорусских крестьян, которые воспринимали белорусских деятелей как разрушителей существующего порядка вещей. [13] Первая попытка организовать белорусскую школу относится к 1906 г.

Еще одним общественным институтом, включившимся в процесс белорусского нациообразования, становится католический костел. Это было не случайно, так как грамотность среди католиков на территории Беларуси была в два раза выше, чем среди православных. Уже с 1907 г. белорусский язык был формально легализован в костеле, хотя на практике там фактически не использовался. Кроме того, с конфессиональной принадлежностью напрямую был связан и выбор алфавита.