Андрей Чернякевич - БНР. Триумф побежденных

Всего было решено включить в состав Исполкома 27 представителей Минска, 9 из провинции, по 10 представителей городских советов и земств, а также 15 представителей национальных меньшинств: 7 евреев, 4 поляков, 2 русских и по одному украинцу и литовцу.

Народный секретариат внутренних дел возглавил бывший председатель исполкома III Съезда Советов крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, член редколлегии «Крестьянской газеты», эсер, украинец Иван Мокреев. Народный секретарь финансов — эсер, еврей Гелий Белкинд. Секретариат просвещения получил один из организаторов Белорусского национального комитета, двадцатисемилетний выпускник духовной семинарии, агроном, белорус Аркадий Смолич; народного хозяйства — член Белорусской социалистической громады, председатель президиума Всебелорусского съезда, почти сорокалетний ветеринарный врач, белорус Иван Середа. Начальником юстиции был назначен член президиума съезда, юрист, штабс-капитан, белорус Ефим Белевич. Учительница из-под Гомеля, тридцатидвухлетняя эсерка, белоруска Полина (Полута) Бодунова возглавила Народный секретариат призрения. Руководителем секретариата великорусских дел стал представитель земств, русский Павел Злобин; почт и телеграфов — почтовый чиновник Александр Карач. Народный секретариат контроля получил еще один выпускник духовной семинарии, бывший банковский служащий Петр Кречевский. Управляющим делами стал бывший чиновник Виленского акцизного управления и секретарь Минского отделения Всероссийского земсоюза Леонард Заяц. Наконец, особо уполномоченным по военным делам был избран Константин Езовитов. Уже позже к ним присоединяются бывший учитель Василь Захарко, занявший пост казначея, инженер-технолог Антон Овсеенко, представлявший Белорусскую раду Бобруйска, и Л. Гутман, возглавивший отдельный секретариат по еврейским вопросам. На место народного секретаря земледелия был кооптирован бывший студент Петербургского психоневрологического института Томаш Гриб, возглавивший левое крыло Громады и ставший самым молодым из членов правительства.

Помощником фон Кюльмана.

Губернаторский дом.

В состав Минского Белорусского представительства, кроме самого Р. Скирмунта, вошли П. Алексюк, Р. Земкевич, К. Цвирко-Годыцкий, кс. В. Годлевский, генерал К. Кондратович и А. Власов. Свою главную цель новая организация видела в том, чтобы «представлять интересы белорусского народа». Уже вскоре она начала издавать собственную газету «Беларускі шлях». В ответ И. Воронко начинает издание собственной общественно-политической газеты на русском языке «Белорусская земля», единственный номер которой увидел свет 1 марта 1918 г.

Еще 24 февраля 1918 г. Виленская Белорусская рада приняла решение отправить в Минск делегацию в составе братьев Ивана и Антона Луцкевичей, О. Туркевича, Д. Семашко и Я. Станкевича (по другим данным, первоначально вместо него в состав делегации входил П. Киршевский). Однако прошел месяц, прежде чем ее представители попали в Минск.

Не случайно выступавший на заседании И. Воронко произнес: «Белорусы, сегодня у нас Пасха. Сегодня вновь соединяются духовно Вильно и Минск — душа и тело. Сегодня Белорус воскрес».

Президиум Рады должен был состоять из семи членов: председателя (белоруса), трех товарищей председателя (белоруса, поляка и еврея), секретаря (белоруса) и его двух товарищей (белоруса и русского — «великоросса»). Совет старейшин (Сеньор-конвент) должен был состоять из представителей различных фракций внутри Рады согласно пропорциональному принципу: группа до пяти человек посылала одного члена, от пяти до десяти — двух, до двадцати — трех. Фракцию, имевшую в Раде более двадцати делегатов, могло представлять четыре человека. Кроме того, было решено организовать шесть комиссий: внешних дел, финансовую, просвещения, народного хозяйства, связи и издательскую. Первое заседание Сеньор-конвента было запланировано на 6 апреля 1918 г.

Следует признать, что без привлечения специалистов, работавших в бывших государственных учреждениях, структурах городского и земского самоуправления, члены правительства БНР, большинство из которых слабо разбирались в вопросах экономики и государственного управления, были не в состоянии выработать реальную программу развития Беларуси. Поэтому одним из немногих позитивных моментов в деятельности Народного секретариата в экономической сфере в первые месяцы его существования можно считать работу статистического отдела.

Как гласил анекдот, бытовавший среди белорусов Вильно, если бы не закончился алкоголь, звание могло бы быть и еще выше.

Знаменательно, что в качестве одного из доводов в пользу принятия Третьей уставной грамоты было высказано, что Украина не сможет оказать финансовой поддержки структуре без определенного политического статуса.

Дрова продавались по цене 250 рублей за сажень.

Заместителем М. В. Довнар-Запольского являлся его двоюродный дядя Ф. С. Бурчак, выпускник Киевского университета, врач, бывший гласный и заместитель головы Киевской городской думы, а среди членов правления оказались известный землевладелец, председатель Гомельской уездной земской управы Ф. Мухортов, представители от киевских белорусских национальных организаций В. Г. Бычинский, А. К. Головинский, опытные юристы и хозяйственники Г. Ф. Базаревич, В. Г. Згорский, А. М. Копыстенский, И. В. Курлович, В. Сченснович, К. С. Теренецкий (секретарь БТПУ), Р. Ф. Хергер и др.

Любопытно, что один из проектов украинской границы — так называемый стратегический — доходил почти до Рогачева, Бобруйска и Слуцка.

Одновременно Рада республики постановила созвать на 1 декабря 1918 г. Белорусское Учредительное собрание.

За отправку телеграммы проголосовал 31 член Рады при 4 против (А. Тихомиров приводит другие цифры: 35 — за, 4 — против, 4 — воздержались).

И. Лёсик показал на допросе в ГПУ буквально следующее:

«Мы решили использовать немецкую оккупацию, насколько это возможно, тем более что такой подход был уже среди белорусских деятелей в Вильно… Понятно, что немцы требовали публичного выражения нашего отношения к Германии. Отсюда наша телеграмма Вильгельму. Мы понимали, что немецкая оккупация недолговечная, временная и что телеграмма Вильгельму — наша политическая компрометация, однако “блажен, иже и душу свою отдаст за народ свой”, — так говорил мне А. Гарун, когда я колебался поставить свою подпись на телеграмму… Телеграмма нам была нужна для белорусского национального дела, нам нужно было кричать на всю Европу, что Беларусь живет и требует своего места среди народов…»