Андрей Чернякевич - БНР. Триумф побежденных

Позднее один из руководителей и идеологов белорусских эсеров T. Гриб объяснял раскол внутри Громады тем, что телеграмму подписал И. Воронко — член Центрального Комитета партии, тогда как сам ЦК «не захотел в той или иной форме реагировать на эту недопустимость».

На заседании Рады БНР 1 мая 1918 г., где эсеры выступили со своей декларацией о создании новой фракции, произошел знаменательный инцидент. Во время выступления представителя от польских социалистов П. Бодунова потребовала перевести речь с польского на белорусский, после чего уже во время ее выступления М. Костевич попросил перевести лидера белорусских эсеров с русского на белорусский, чем вызвал «неудержимый хохот» у присутствующих.

Согласно опубликованному описанию, «в центре новой печати размещался рисунок “Погоня” в выпуклом и квадратном орнаменте с древнебелорусским узором по сторонам. Попона на лошади с тремя зубцами, в отличие от круглой; по кругу надпись в стиле летописей: “Беларуская Народная Рэспубліка”».

Т. е. до Смоленска и за линию Днепра.

Так далеко, однако, дело не зашло, тем более что в это же время Вацлав Ластовский от имени партии «Союз независимости и неделимости Беларуси» (Сувязь незалежнасці і непадзельнасці Беларусi) выступил с инициативой создании федерации с Украиной.

«Некоторые газеты… — гласило одно из них, — в определении терминологии названий высших государственных установлений Белорусской Народной Республики страдают неисправимой безграмотностью, употребляя, например, такие названия, как “Секретариат Рады” вместо “Народный секретариат”, “Рада Беларуси” вместо “Рада Белорусской Народной Республики” и т. д. Следует иметь в виду, что ныне в Беларуси существуют два совершенно самостоятельных по своим функциям учреждения, а именно: законодательный орган — это Рада Белорусской Народной Республики и исполнительный орган — Народный секретариат (или, иначе, Народный секретариат БНР). Никакого же “Секретариата Рады” в Беларуси не существует и является плодом фантазии безграмотного политического редактора».

Кроме П. Бодуновой и Т. Гриба, из Народного секретариата БНР вышли Л. Гутман и Е. Белевич.

Кроме «Рады пяти» управляющим Народного секретариата внутренних дел был назначен А. Овсяник, финансов — А. Власов, а уполномоченным по беженским делам — кс. В. Годлевский. Иногда в литературе под «Радой пяти» подразумевается президиум Рады БНР, что опять же связано с той путаницей, которая царила вокруг органов БНР в прессе, и постоянными изменениями в их структуре.

В него вошли 12 (по другим источникам — 15) человек, в том числе президиум Рады (И. Середа, И. Воронко, А. Овсяник и М. Костевич).

В старый президиум Рады БНР входили И. Середа, И. Воронко, А. Овсяник и М. Костевич.

В ответ И. Воронко, поблагодарив генерала Э. фон Фолькенгайна за такое доброжелательное отношение к белорусской государственности, заявил:

«Мы, белорусы, в бывшей России были самой заброшенной, последней национальностью, ни одно из российских правительств не желало считаться с правом белорусского народа на самоопределение, и только свержение ига России в прежнем понимании и налаживающиеся взаимоотношения германских властей и верховных белорусских органов дали возможность белорусскому движению воплотиться в конкретных государственных формах. Мы примем, как и уже принимаем, все меры к установлению мирных взаимоотношений белорусского народа и германских войск, а теперь, идя в контакте с германским верховным командованием, это умиротворение страны даст лучшие последствия. Время знакомства прошло; мы уже вступаем в период совместной творческой работы. Благодарим Вас и ждем проведения в жизнь идей нашей государственности. Мы верим в духовную силу нашего народа, а содействие германского правительства ускорит достижение нами наших культурных и политических чаяний».

Из этой суммы 62 тыс. пошло на выплату зарплаты членам Рады БНР и Народного секретариата.

Генерал также пообещал оказать «…полное содействие для въезда в Белоруссию отовсюду белорусских ученых, профессоров, учителей, будут устраиваться показательные выставки белорусской культуры и т. д.»

Немецкие власти почти целый месяц умышленно не выдавали Р. Скирмунту пропуск на обратную дорогу.

Вероятно, свою роль тут сыграл и тот факт, что в Минск прибыла часть украинских средств, которые, видимо, попали в руки И. Воронко и его окружения.

«Большую часть своей работы, — сообщалось в выпускаемой в Минске хронике белорусской жизни, — члены Белорусского большевистского комиссариата… отдают еженедельной газете “Дзянніца”, где непрестанно пишут всякие небылицы об полномочных белорусских центральных организациях в Вильно и Минске, доносят в газете на отдельных деятелей, призывают читателей “к борьбе” с ними и проч. И это все за несколько десятков тысяч рублей, сидя в теплых апартаментах социализированного московского особняка, вдали от многострадального белорусского народа и от центров белорусской культуры и государственной жизни».

В свою очередь, украинцы грозили большевикам признать независимость БНР в случае, если бы они не уступили Киеву восточных полесских поветов.

Для «упрощения отчетности» новый состав Народного секретариата был зачислен на «секретарские зарплаты» не с 23 июля, а только с августа 1918 г.

Украинский заместитель министра иностранных дел А. Палтов писал о Беларуси:

«Этот регион важен как для экономики, так и особенно для политической жизни Украины как центр пересечения интересов Варшавы, Москвы и Киева».

Любопытно, что на запрос немецкого посла в Украине относительно присутствия белорусских дипломатических служб в Киеве официальный ответ был категоричен:

«На текущий момент в Украине нет ни одного представителя Белорусской Республики: ни дипломатических, ни консульских. Если же бы такие лица были, то Министерство иностранных дел считало бы их фактическими, а не юридическими представителями».

Одновременно был согласован с Министерством путей сообщения, торговли и промышленности украинской державы вопрос о вагонообмене. Белорусская центральная торговая палата планировала открыть пять регистрационных приграничных пунктов по учету поставляемых товаров в Мозыре, Лунинце, Речице и Гомеле. Организация еще двух пунктов — в Полоцке и Орше — должна была обеспечить транзит уже украинских товаров через Беларусь в балтийский регион и местные порты.