Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Сарматская мифология усиливала наряду с сословным и родовое самосознание польской шляхты. XVI–XVII вв. принесли громадный интерес к генеалогии. Шляхтич бывал чрезвычайно горд, если находил упоминание о своем гербе или роде в «Истории славного Польского королевства» Яна Длугоша. Но и тот, кто не мог этим похвастаться, не унывал. Появилось громадное количество ложных и фантастических генеалогий. В первом своде генеалогических преданий у Б. Папроцкого было помещено описание гербов Ноя и его сыновей, прямыми потомками одного из которых — Яфета — были объявлены польские шляхтичи. Литовская шляхта ответила на это теорией о своем римском происхождении [602] Kulicka E. Legenda о rzymskim pochodzeniu Litwinów i jej stosunek do mitu sarmackiego // PrzegHd historyczny. 1980. № 1. S. 1–20. . Многие знатные роды шляхты занялись поиском предков в Древнем Риме и в библейских временах и даже среди строителей Вавилонской башни и в семье Ноя. Стоит, однако, отметить, что этот генеалогический зуд был чем-то большим, чем просто увлечение. В XVI в. шляхетский герб становился знаком принадлежности не столько к роду, сколько к сословию. Генеалогическое сознание шляхты расширяется. Самый узкий его круг — семья и ближайшие родственники. Самый широкий — «паны-братья» всей Польши и в какой-то степени Речи Посполитой [603] Koczercka M. àwiadomosé genealogiczna moznowladztwa polskiego w XVI w. Podstawy i srodki wyrazu // Spoleczenstwo Polski àredniowiecznej. Т. II. Warszawa, 1982. S. 266–322. . Генеалогические разыскания, сдобренные искренней верой в сарматский миф, становятся путем формирования не только сословного, но и национального самосознания. Рождается представление о «польском народе-шляхте», в котором шляхта узурпирует право национального представительства.

В целом польская шляхта, оставаясь частью европейского дворянства и страдая не столько от комплекса неполноценности, сколько, напротив, от убежденности в своем превосходстве над дворянами Западной Европы (порабощенными монархами, бюргерами или знатью), выказывает немало своеобразных черт. Самой близкой параллелью Польше в этом отношении может послужить лишь далекая от нее Испания [604] Zaniewicki W. K. La noblesse «populaire» en Espagne et en Pologne. Un aspect ignoré de l'histoire des mentalités sociales. Lyon, 1967. . В чем же причины своеобразия польской шляхты? По всей видимости, в том, что польская шляхта XVI–XVIII вв. выросла из общества, в котором еще не сложились отчетливые сословные границы. Это ясно показал в своих исследованиях по стратификации польского общества XV века Г. Самсонович. По его мнению, «…в Польше XV века в каждодневной практике сословная структура не функционировала» [605] Samsonowicz H. Spoleczenstwo polskie XV w. Kragi kulturowe i ich wzajemne przenikanie // Sztuka i ideologia XV w. Warszawa, 1978. S. 59. . В то же время невозможно говорить о каком-либо единстве или однородности польского общества в конце Средневековья. Оно находилось в движении, в состоянии быстрой эволюции, порожденном экономическим ростом и благоприятной хозяйственной конъюнктурой. Только в конце XV в. на основе полученных привилегий стала формально обособляться шляхта и под западным влиянием появилось понятие о городском и крестьянском сословиях. Но границы отдельных групп по-прежнему оставались очень подвижными, между различными по статусу социальными слоями сохранились прочные родственные и территориальные связи, шляхта была перемешана с нешляхтой, а герб еще не стал отличительным признаком дворянского сословия. В целом территориальные связи преобладали над раннесословными [606] Samsonowicz Н. Relacje miedzystanowe w Polsce XV w. // Spoleczenstwo Polski àredniowiecznej. Т. II. Warszawa, 1982. S. 244–265; Idem. Z zagadnien stosunków spolecznych w Polsce XV w. // Badania nad historic gospodarczo-spoleczna w Polsce. (Problemy i metody). Warszawa; Poznan, 1978. S. 123–130; Idem. Spoleczenstwo Polski XV w. S. 55–65. . Все это в свою очередь было связано с особенностями развития феодальных отношений в предшествующий период, который не знал широкого распространения фьефов, вассальных связей и иерархии, так что рыцарь напрямую зависел от монарха, а всякий герб был настолько вместителен, что включал десятки семей и с легкостью принимал новые [607] Sczaniecki M. Op. cit. S. 101–107. . Это позволило т. н. владыкам, слою промежуточному между рыцарством и крестьянством, влиться в ряды дворян, чем К. Бучек объясняет многочисленность польской шляхты на пороге нового времени [608] Buczek K. Prawo rycerskie i powstawanie stanu szlacheckiego w Polsce // Przeglad historyczny. R. LXIX. 1978. № 1. S. 23–46. . Все эти традиции были, как мы видели, живы и сильны также в XVI–XVII вв. Польская шляхта так и не стала ни герметически замкнутым, ни строго иерархизированным сословием, что было обусловлено экономической, социальной, политической и культурной ситуацией XVI–XVII вв. Само понятие «сословие» в его классическом смысле, видимо, не вполне адекватно передает статус польской шляхты в XVI–XVIII вв.

К началу XVI в. правящий класс Великого княжества Литовского превратился в замкнутое сословие. Его формирование имеет уникальный характер в истории средневековой Европы.

К середине XIII в. Литва, раннефеодальное языческое государство со слабо развитыми государственными и сословными структурами, завоевывает или присоединяет по договорам русские княжества, разоренные татаро-монгольским нашествием. С этого времени начинается тесное и активное взаимодействие литовских и русских феодалов, освоение Литвой более высокой политической, правовой, религиозной культуры, сохранившейся на русских землях. До середины XVI в. основным языком, на котором пишутся литовские летописи, документы великокняжеской канцелярии, был древнерусский, со временем приобретавший черты древнебелорусского. На русских землях действуют правовые нормы древнего Русского государства [609] Термин «древнее Русское государство» употребляется здесь вместо распространенных в научной литературе последних десятилетий названий Киевская Русь и Древнерусское государство, поскольку, по мнению автора, он более соответствует словоупотреблению того времени. , отдельные из них позднее войдут в литовские правовые документы.

Присоединение обширных земель на востоке было результатом не только политики экспансии, естественной для раннефеодального государства; в это же время на северо-западных границах Литвы укрепляется военнорелигиозное государство — рыцарский Орден. Основой политики Ордена по отношению к Литве, как и другим народам, населявшим прибалтийские земли, было завоевание и обращение в христианство. Естественным союзником Литвы в борьбе с Орденом была Польша, также подвергавшаяся орденской экспансии. В этих условиях брак литовского великого князя Ягайло и наследницы польского престола Ядвиги (1386 г.) и последовавшее за ним крещение Литвы, когда католичество стало официальной религией, были сильным импульсом для дальнейшего развития Литовского государства, ускорившим некоторые политические процессы, и особенно процесс создания правящего класса Великого княжества Литовского.