Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Краевские перешли на русскую службу после завоевания Смоленска. В своей росписи они упоминали прием на службу, принятие православия, пожалования земельными владениями. Кроме того, они получили из Польши документы, подтверждавшие принадлежность к гербу Ясенчик. Все это не вызывает сомнений в происхождении семьи. К этому же гербу возвели свой род Лихачевы, в прошлом новгородские вотчинники (с XV в.). В справке, подписанной думным дьяком Е. И. Украинцевым, возглавлявшим Посольский приказ, дана подборка сведений из книг Окульского и Папроцкого о деятельности отдельных лиц разных фамилий герба Ясенчик, но нет никаких конкретных сведений, позволяющих связать Олега Лиховца, родоначальника Лихачевых по росписи, с другими Лихачевыми. Брату окольничего М. Т. Лихачева, подавшего роспись рода, принадлежал один из сохранившихся экземпляров Хроники Стрыйковского, и он призывал к широкому использованию иностранных материалов при создании русской истории [707] Рогов А. И. Русско-польские культурные связи… С. 284. .

Стремление подтвердить свое происхождение польскими источниками иногда было не оправдано. Так, Титовы получили справку из Хроники Гваньини о службе их предка воеводой в Старице, что скорее можно подтвердить записями о назначении на службу в разрядных книгах XVI в.

Очень ответственным было составление родословной легенды Украинцевых для думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцева, возглавлявшего Посольский приказ. Для росписи Украинцевых были подобраны сведения из Хроники Стрыйковского и книги «Орбис Полонис» о Лукашевичах, живших в XIII в. при князе Конраде Мазовецком, причем титул этих Лукашевичей — канцлер коронный — везде в выписках объясняется как думный дьяк, а в росписи, составленной на основе этих выписок, Лукашевичи в Польше уже названы думными дьяками — титул, известный только на Руси. Аналогичное толкование, сделанное переводчиком Хроники Стрыйковского, отмечено А. И. Роговым, который справедливо связал его с деятельностью сотрудников Посольского приказа [708] Бычкова М. Е. Польские традиции в русской генеалогии… С. 46–48; Рогов А. И. Указ. соч. С. 287. .

В основном следует отметить, что для таких росписей XVII в., как правило, характерно стремление удревнить службу своего рода, а не возвести его к античным предкам или правящим династиям.

Только в 80-е гг. XVII в., когда после отмены местничества вышел ряд царских указов о составлении родословных книг, мы можем наблюдать, как в этих указах формировалась сословная структура правящего класса России. В отличие от более ранних родословцев, где записывались росписи родов, принадлежавших к Государеву двору, в родословные, которые должны были создаваться после отмены местничества, предполагалось включить росписи всех дворянских семей. Для этого разрабатывалась соответствующая структура родословных книг.

Указом от 12 января 1682 г. об отмене местничества одновременно с распоряжением об уничтожении разрядных книг, в которых более двухсот лет велась запись о службе отдельных лиц, было приказано создать новую родословную книгу, точнее, несколько родословных книг: отдельную книгу для каждой сословной группы. Прежде всего в указе говорится о пополнении новыми за писями старой родословной книги. «И которых имен в той книге в родех их не написано, и тех имяна в родословную книгу написать вновь к сродникам их, и для того взять у них росписи за руками» [709] Родословная книга князей и дворян российских и выезжих… так называемая Бархатная книга. М., 1787. Ч. I. С. 4. .

Большинство исследователей, начиная с Н. П. Лихачева, справедливо видели в упомянутой здесь книге Государев родословец 50-х гг. XVI в., в котором фактически были записаны княжеские и боярские семьи, принадлежавшие к Государеву двору. В дополненном виде Государев родословец составил Бархатную книгу 1687 г.

Далее в том же указе говорится о создании еще нескольких родословных книг для различных категорий служилых людей. В одну должны записываться княжеские и «иные честные роды», члены которых в XVII в. занимали высшие должности при дворе (бояре, окольничие, думные дворяне), а также старые роды, которые с царствования Ивана IV «были в послах и посланниках, и в полкех, и в городех в воеводах, и в знатных посылках, и у него, великого государя, в близости, а в родословной книге родов их не написано». Это положение как раз охватывало низшие слои Государева двора и рядовое дворянство XVI в. Особые книги создавались для тех семей, чья служба при дворе началась при Романовых и которые с царствования Михаила Федоровича «были в полковых воеводах и в послах, и в посланниках, и в знатных каких посылках, и в иных честных чинех, и в десятнях написаны в первой статье». В четвертую книгу заносятся росписи семей, дослужившихся до десятен средней и меньшой статей; в пятую — московские чины, «из нижних чинов за службы отцов своих или за свои» [710] Там же. .

В этом указе не просто определена сложная схема родословных книг; здесь проглядывает сложная сословная структура правящего класса второй половины XVII в. Уже явно недостаточно записывать в родословные книги верхушку двора. Поскольку древность службы при дворе была необходима для определения знатности рода, специальные родословные заводились для семей, занимавших почетное положение на службе у Ивана IV, но не попавших в то время в родословец, так как туда записывались только еще более знатные роды.

Особенное внимание было уделено тому, чтобы к древним родам не приписывались чужеродцы, семьи, не сумевшие доказать давность своего происхождения. Чтобы записать в старую родословную книгу ветви рода, чьи представители в XVI в. служили в уделах или митрополиту, нужно было получить согласие уже записанных в книгу сородичей. Если родство сородичами не подтверждалось, семьи, подавшие новую роспись, записывались в той же книге в отдельную главу.

В марте 1682 г. выходит специальный указ, где подчеркивается, что в «Розряде в родословную книгу» вновь записываются только те лица и семьи, родство с которыми подтвердят однородны, предки которых в этой книге уже записаны.

Стремление записаться в Бархатную книгу приводило к судебным спорам между семьями, чьи росписи уже были в «старой родословной», и теми, кто впервые подавал их для включения в эту книгу [711] Бычкова М. Е. Из истории создания родословных росписей конца XVII в. и Бархатной книги // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. XII. Л., 1981. .

При достаточной пестроте росписей, поданных в 80-е гг. XVII в., в них видна закономерность, связанная с формированием правящего класса России: главное при доказательстве своей знатности — это древность службы русским государям.