Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

В результате этих неудач печенеги, которых, несомненно, тревожили греческие войска, покинули Македонию и область Филиппополя. Они перевалили Балканы и направились к Дунаю. Комнин решил воспользоваться этим успехом и перенести военные действия в самое сердце вражеской территории.

Ситуация была такой же, как в момент, когда Цимисхию надо было вступать в борьбу с воинами Святослава. Присутствие в дунайских провинциях варваров, всегда готовых вторгнуться в империю, создавало как тогда, так и теперь постоянную угрозу, и мы увидим в некотором роде повторение событий, которые произошли во время похода Цимисхия на Доростол [531].

Василевс попытался расколоть врагов, но в этом византийская политика потерпела полный провал. Действительно, печенеги предпочли сохранить единство, чтобы делить добычу, которую брали в набегах, и огромные выкупы, которые вымогали за пленников.

Тогда Алексей решил перенести военные действия в дунайские провинции. Концентрация войск произошла в Лардее, между Ямболи и Голоей [532]; василевс провел там сорок дней, наблюдая за последними приготовлениями. План кампании, на котором он остановился, отводил важную роль флоту. Черноморская эскадра, портом приписки которой обычно был Анхиал, должна была поддержать сухопутную армию. Она получила приказ достичь устья Дуная и подняться по реке, чтобы помешать подходу подкреплений и лишить противника всякой надежды на отступление. Идея перехода через Балканы вызвала резкие возражения полководцев. Опытные люди, уже сражавшиеся с печенегами, Вриеннии и Маврокатакалоны, открыто выступили против принятого плана. Действительно, балканские проходы пользовались в Византии дурной славой: «Переходы сквозь эти длинные крутые ущелья, покрытые непроходимыми лесами, ощетинившиеся скалами, были причиной столь частых бедствий для императорских армий, запомнились таким множеством трагических катастроф, ужасных неожиданностей, убитых вождей, гибелью стольких тысяч солдат, чьи кости остались белеть на этих проклятых дорогах» [533], что помощники Алексея выразили неприятие этого замысла. Зато армейская молодежь, включая Палеолога, защитника Диррахия, проявила полную готовность отважиться на эту авантюру. Мнение самых отважных в конечном счете взяло верх [534].

Флот опередил армию; заметив приближение огненосных кораблей, одного вида которых было достаточно, чтобы внушить варварам ужас, печенеги решили вступить с греками в переговоры. К Алексею было отправлено посольство, чтобы просить о мире и предложить ему в поддержку корпус из 30 тыс. всадников.

Вероятно, это была хитрость печенегов, желавших выиграть время и разведать силы греков. Посольство прибыло, когда Алексей еще находился в Голое. Встреча состоялась 1 августа 1087 г., и Комнин, предупрежденный о затмении, которое должно было случиться в тот день, воспользовался этой информацией, чтобы поразить воображение печенегов, сказав им, что само небо потемнеет в ужасе от их лживости. Охваченные ужасом варвары со страхом увидели, что предсказанное чудо совершилось. Василевс велел их арестовать и, чтобы они не передали собратьям сведения о силе его армии, отправить в Константинополь. Но, прибыв в Никею [535], печенеги перебили охранников и сумели бежать. Алексей узнал об этом прежде, чем покинул Голою [536].

Опасаясь, что не сможет застать врага врасплох, василевс немедленно возобновил боевые действия. Армия перешла Балканский хребет по перевалу Сидира [537], по которому войска следовали чаще всего. Эта впадина, очень низкая, находится всего в 440 м над уровнем моря, и доступ туда упрощают две долины, примыкающие к ней. Она расположена недалеко от деревни Чалы-Кавак. Армия направилась сначала к Плискове [538], месту, находящемуся совсем рядом с бывшей столицей болгарских царей — Большой Преславой, ныне Эски-Стамбул, которая расположена несколько южней Шумлы. От Плисковы поход проследовал долиной Камчии и подошел к Вичине [539], откуда двинулся прямо к Дристре, вновь повернув на север. Во время всего перехода армию тревожили печенеги, но ни одной серьезной стычки не было.

Дристра была стратегическим пунктом первостепенной важности: «это была головная часть и вместе с тем нервный узел всей системы укреплений, предназначенных для обороны переправы через реку, от Траянова моста и башни Феодоры до рва Добруджи и цитадели Капут Бовис» [540]. Следовательно, обладание ею было очень полезно для византийцев. Войскам Алексея не понадобилось давать под стенами крепости таких же яростных боев, в каких когда-то сходились воины Святослава и Цимисхия: город легко попал к ним в руки, но они не смогли занять обе цитадели, защитники которых рассчитывали на скорое появление половцев, призванных на помощь печенежским вождем Татушем. В результате греческая армия оказалась в опасной ситуации, потому что рисковала в любой момент оказаться в окружении более крупных сил. Маврокатакалон и Палеолог предложили снова отойти на юг и занять Большую Преславу. Эта сильная крепость контролировала два из основных проходов через Балканы; обладание ею позволило бы грекам сохранить позицию на северном склоне Балкан, тревожить печенегов, препятствовать их набегам на земли империи и отрезать им поступление провизии. Анна спутала эту крепость с Преславой, расположенной близ устья Дуная, но детали, которые она приводит, соответствуют только Эски-Стамбулу. Рассказ «Алексиады» очень запутан: создается впечатление, что уже во время обсуждения появились враги и что Алексей, не слушая советов старых полководцев, решил немедленно дать бой [541]. Целый день сражались безрезультатно; но, получив подкрепление, печенеги в конечном счете взяли верх. Разгром греков был полным; император бежал, оставив врагу омофор Богородицы Влахернской, служивший ему штандартом, и без остановки скакал до Голой, откуда добрался до Берое [542]. Там он собрал остатки войск и занялся выкупом пленных [543].

Если бы печенеги воспользовались своей победой, чтобы перейти Балканы, они бы не встретили никакого сопротивления, и внезапное появление их орд посеяло бы панику среди населения Константинополя. Подход половцев, вызванных Татушем, помешал им воспользоваться победой. Пришельцы заявили, что их напрасно потревожили, и потребовали свою долю добычи. Печенеги не хотели ничего слушать, и оба народа сцепились. Печенеги потерпели поражение и не сумели использовать полученные преимущества перед греками. Впрочем, половцам посчастливилось не больше, и нехватка провизии вынудила их вернуться на родину. Однако они запомнили коварство неверных союзников и теперь ждали только возможности, чтобы отомстить им [544].

Фортуна еще раз показала себя благосклонной к Алексею и Византии, поскольку эти события помешали вторжению, которое, казалось, ничто не остановит. Однако поражение под Дристрой было чревато последствиями для империи. Оно не только свело на нет результаты предыдущих кампаний Алексея, сумевшего отогнать варваров за Балканы, но еще и открыло для захватчиков пути во Фракию и Македонию, а также обрекло Византию на новую череду войн и грабежей. Победа половцев позволила Алексею переформировать армию. Он остановился в Эски-Загра; оттуда, от подножья Караджа-Дага, запирающего на юге верховья Тунджи, василевс мог контролировать разные проходы, ведшие как в Филиппополь, так и в Адрианополь. Он занялся выкупом пленных; они были обязаны жизнью только скупости печенегов, которые, надеясь получить за них большой выкуп, помешали своим вождям перебить всех византийских солдат, попавших к ним в руки [545].