Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Провал попытки получить Антиохию мирными средствами по соглашению ясно показал Иоанну II, что дипломатия, не подкрепленная военной мощью и наличием баз вблизи предполагаемого театра военных действий, здесь бессильна. Военными же средствами, для того чтобы отвоевать у атабека Мосула обещанные князю Антиохии территории и города при полной незаинтересованности в этом Раймунда де Пуатье, империя не располагала. Создается впечатление, что условия соглашения 1137 г., подобно условиям предшествующего, вновь определялись не реальной внешнеполитической ситуацией, но нереалистичной оценкой ее имперской дипломатией. Столь далеко идущие требования к князю Антиохии и тесно связанные с ними обязательства, данные ему, были заведомо невыполнимы, так как их реализация неминуемо сталкивала императора с атабеком Мосула. А это не входило в расчеты Иоанна II, так как лишь упрочение позиций атабека в Сирии у границ государств крестоносцев вынуждало их считаться с претензиями империи. Как следствие, Византия не была заинтересована в разгроме атабека, даже если бы была на это способна, видя в его присутствии в Сирии фактор, способствовавший росту имперского влияния на государства крестоносцев. Именно этим объясняется отказ Иоанна II дать генеральное сражение Зенги во время отхода византийской армии от Шейзара, на чем настаивали князь Антиохии и граф Эдессы. Успехи сирийского похода императора были эфемерны. Уже в сентябре 1138 г. Зенги вернул себе Виза, а в октябре — Атареб, тем самым восстановив свои позиции у границ Антиохийского княжества. Единственным достижением Иоанна можно считать лишь возвращение Равнинной Киликии, в 1108/09 г. отвоеванной у Византии Танкредом, и завоевание княжества Рубенидов Горной Киликии, горные районы которого уже в 1138 г. были захвачены эмиратом Данышмендов. Соглашение 1137 г., не будучи реализованным, как и Деволское, вновь стало лишь международно-правовой базой дальнейших притязаний империи на Антиохийское княжество. Пока же поход 1136–1138 гг. наглядно продемонстрировал Иоанну II весь комплекс проблем, вставших перед Византией на Ближнем Востоке. Императору пришлось действовать здесь предельно осторожно, с учетом позиции Запада, атабека Мосула, к столкновению с которым Византия не была готова, возможно, с учетом реакции короля Иерусалима. Уже 28 мая 1138 г., получив сообщение о захвате Иоанном II Равнинной Киликии у Антиохийского княжества, папа Иннокентий II призвал всех латинян, служивших в византийской армии, оставить имперскую службу, в случае нападения Иоанна на само княжество. Гнев папы вызвало изгнание католических епископов Тарса и Мамистры [43]. С этим императору также приходилось считаться. В то же время, принудив владетелей Антиохии, Эдессы и Триполи признать свой сюзеренитет [14, 34], Иоанн II вряд ли улучшил отношения с их сюзереном в рамках системы государств крестоносцев — королем Иерусалима Фулько Анжу. В этих условиях Византия вряд ли была в состоянии аннексировать Антиохийское княжество. Уже соглашение 1137 г. показало, что Иоанн II действовал в духе традиционной политики постепенной инкорпорации княжества, что и предопределило последующее развитие византийско-антиохийских отношений и их характер по меньшей мере до 70-х годов XII в.

Уже в 1140 г. император начал подготовку ко второму сирийскому походу. К этому времени относится интенсивный обмен посольствами с германским императором Конрадом III, продолжавшийся до начала 1142 г. Вряд ли Иоанн II строил в этот период какие-либо реальные планы на западе. Проект брака свояченицы германского императора и четверного сына Иоанна Мануила должен был обеспечить Византии дружественный нейтралитет Конрада III в связи с возможной реакцией папства на готовившийся поход в Сирию. Успеху похода, казалось бы, способствовало дальнейшее ухудшение внешнеполитического положения государств крестоносцев. В 1141 г. армия Фулько Анжу потерпела поражение от войск Фатимидов Египта при Аскалоне. Весной 1142 г. наместник Зенги в Алеппо Савар разграбил территорию Антиохийского княжества [41, 233]. По свидетельству Гийома Тирского, Раймунд де Пуатье сам обратился за помощью к Иоанну II, который весной 1142 г. вел военные действия у границ Киликии в районе оз. Пусгусса [31, 688; 146, 366]. По-видимому, обращение князя было использовано как повод для второго сирийского похода императора. Через Атталию Иоанн повел армию в Киликию. Но вместо предполагаемого похода на Антиохию он бросил армию на графство Эдесское, внезапно появился у стен его столицы Тель Башира, осадив в нем Жослена II. Граф был вынужден капитулировать, подтвердить вассальную присягу и выдать в качестве заложницы свою дочь Изабеллу [31, 689] [44]. Тем самым император, учтя ошибку похода 1136–1138 гг., обеспечил себе нейтралитет графа накануне похода на Антиохию. 26 сентября византийская армия вышла на границу Антиохийского княжества к замку Гастин. Отсюда Иоанн направил в Антиохию посольство. Хониат пишет, что император «хотел склонить латинян добровольно уступить ему господство над знаменитой Антиохией или, если они не согласятся, по крайней мере привлечь на свою сторону киликийцев и сирийцев. С этой целью он не преминул во время этого похода написать антиохийцам и предупредить их о своем прибытии, так как. прежде чем он вступил в пределы Сирии, они уже выслали к нему посольство, которое дало ему весьма хорошие надежды на будущее» [14, 50]. Поэтому из Гастина император потребовал от князя в соответствии с договором 1137 г. сдать ему цитадель Антиохии. Григор Ереци сообщает, что Иоанн «хотел во что бы то ни было купить Антиохию у владетеля сего города» [43, 156], Киннам считал, что планы императора шли дальше, и он «двинулся в Киликию с намерением отдать ее с Антиохией, Атталией и Кипром в наследство Мануилу… Но не успел дойти до Киликии, как лишился двух старших сыновей» [4, 23]. Таким образом, возможно, что первоначально император действительно намеревался создать здесь удел для своего четвертого сына, но смерть во время похода старшего сына Иоанна II Алексея, а затем и второго, Андроника, изменили его планы. Тем не менее Раймунду де Пуатье было предъявлено требование сдачи цитадели Антиохии. Если верить Хониату, возможно, описывавшему события ретроспективно, Иоанн «всегда пламенно желал присоединить к Константинополю Антиохию и оттуда посетить освященные божественными стопами места, почтить дарами животворящий крест господен и очистить окрестности от варваров» [14, 49]. Таким образом, планы императора были достаточно широки и решение антиохийской проблемы было лишь первым этапом их осуществления, вслед за которым должен был последовать второй — появление Иоанна II в Палестине, на территории Иерусалимского королевства. Поэтому император и направил в Антиохию посольство с требованием, чтобы «город с цитаделью и укреплениями… без исключения были переданы ему, чтобы он был способен завоевать соседние города врага», обещая передать эти города князю во исполнение условий договора 1137 г. [31, 689]. Требование Иоанна II вызвало растерянность в городе. Спешно был созван совет баронов княжества и горожан Антиохии, который решил, «что не отвечало бы высшим интересам страны, если бы город столь знатный, столь могущественный и столь хорошо укрепленный был бы отдан под власть императора по какому бы то ни было соглашению» [31, 691]. Но так как формально требования Иоанна II были вполне законны и основывались на условиях договора 1137 г., заключенного с Раймундом де Пуатье как с князем Антиохии, то антиохийское посольство к императору заявило, что «эти бывшие дела князя не могут считаться в какой-либо степени имеющими силу, так как он не имел законного права заключать договор о наследии своей супруги и что она также не властна передавать правление другому лицу без согласия горожан и баронов» [31, 691]. Это было явным отказом от выполнения договора. Более того, возглавлявший посольство епископ Джебеля отверг требование императора от имени папы и Конрада III [28, 263; ср. 31, 690–691]. Возможно, нежелание усугублять и без того натянутые отношения с папским престолом, а также с германским императором, с которым с 1138 г. шли переговоры о заключении союза, направленного против Сицилийского норманнского королевства, вынуждали Иоанна II действовать с оглядкой на Запад. К тому же осеннее время не благоприятствовало военным действиям против Антиохии. Между тем посольство требовало, чтобы Иоанн дал клятву в том, что, «вступив в город, он пробудет в нем несколько дней, примет подобающие ему поздравления и почести, а затем опять выступит, не делая никакого нововведения в гражданском управлении и ничего не изменяя в установившихся обычаях, то есть совсем не так, как он полагал. Раздраженный тем, что не сбылись его ожидания, он, хотя и не счел нужным войти в город силой… расположился в его предместьях, разрешив войскам опустошать их и забирать все, что только можно» [14, 50]. Разграбив предместья, император отвел армию на зимовку в Киликию. Он «понимал, что и на этот раз его надежду вступить в Антиохию со всеми легионами невозможно осуществить. Еще он надеялся, что когда зима минует и… весна… вернется, он сможет осуществить наконец часть своих желаний относительно этого города даже против воли его жителей» [31, 691]. Пока же, направив посольство в Иерусалим, Иоанн «заявил, что если это будет благом для христиан, то он желал бы лично прийти туда с целью помолиться… Он был бы счастлив оказать помощь против врагов в тех местах» [31, 691]. По-видимому, посольство должно было выяснить отношение Фулько Анжу к возможному появлению императора в Палестине. Послы короля епископ Вифлеема Ансельм, аббат храма Гроба Жоффри заявили Иоанну, что «территория королевства мала и не сможет прокормить столь большую армию». Но если император пожелает посетить святые места в сопровождении армии, численностью не более десяти тысяч человек, «он будет встречен с величайшим восторгом». И хотя поход Иоанна так и не состоялся, смерть короля 13 ноября 1142 г. [31, 701–702] и регентство Мелисенды при малолетнем Бодуэне III надолго парализовали внешнеполитическую активность Иерусалимского королевства. Смерть самого Ионна 8 апреля 1143 г. от раны, полученной на охоте в Киликии, надолго отложила решение антиохийской проблемы, основной в политике Византии в отношении государств крестоносцев [31, 693–694; 4, 24; 14, 60; 142, 232]. Этапы этой политики — укрепление позиций империи у границ, а затем и в самом Антиохийском княжестве, последующее вовлечение Иерусалимского королевства и графства Эдесского в орбиту византийского влияния — были намечены к началу 40-х годов, тогда как реализация данной программы растянулась до конца 70-х годов XII в. и никогда не была завершена.