Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов

"При войне будет поздно", объяснял Суворов Хвостову свое желание получить начальство над Черноморским флотом. Ради войны его сюда и назначили, но она оставалась до осени 1796 в предположениях. Грандиозный проект Платона Зубова, о котором было помянуто, продолжал существовать; одно время были слухи о назначении Суворова для азиатской части проекта, и он этим не затруднялся, говоря: "Тамерланов поход мне не важен, хоть до Пекина". Впрочем, фантастические бредни Зубова еще не дошли до одобренного и принятого плана. Персидская экспедиция под началом графа Валериана, меньшего брата фаворита, имела ближайшую, гораздо более узкую цель, и о "Тамерлановом походе" не было и речи.

В одном из донесений Суворова Императрице говорится, что если через месяц турецкие войска не сблизятся к Балканам, то войны нечего ожидать; в другом, что турки не деятельны, и раньше года их нечего опасаться. К тому же в 1796 появлялась временами опасность со стороны Швеции и Пруссии, и было не до завоевательных планов Зубова.

Собираясь выехать из Польши и разделяя общие ожидания близкой войны с тем или другим противником, Суворов писал зятю, что желает иметь при себе генералов Шевича, Исленьева, Денисова и Буксгевдена. Передавая Хвостову свой афоризм; "Готовься в войне к миру, а в мире в войне", он упоминает про князя Прозоровского, желающего служить под его началом, Дерфельдена, П. Потемкина, который "в последнюю кампанию очень руку набил". Суворов дает Хвостову инструкцию: "Кто бы ни был, был бы первое - деятелен, второе - наступателен, третье - послушен".

Стали говорить, что войну с Турцией поручат Платону Зубову, а против французов двинут вспомогательный корпус под началом Дерфельдена. Суворова этот слух сильно обеспокоил. Всполошились и его приближенные, что их победоносного вождя "хотят послать в хижину, как Румянцева", а один из них изложил в письме к Хвостову мотив: "Как доверить ему управление, когда им самим управляют Арсеньев и Тищенко; да и где ему против французов, его дело против турок". Суворов послал Екатерине донесение о смотре войск и в заключение прибавил: "Карманьольцы по знатным их успехам могут простирать свой шаг на Вислу... Всемилостивейшая Государыня, я готов с победоносными войсками Вашего Императорского Величества их предварить".

В августе правительство решило принять активное участие в войне Австрии с Францией, снарядив вспомогательный корпус. 11 августа было дано повеление военной коллегии, но Суворов узнал про решение стороной. Он мечтал о войне с Францией, следил за ходом военных действий, изучая их с картой на столе. Иногда даже собирал генералов в подобие военного совета, докладчиком которого был инженер-полковник Фалькони, и предлагал на обсуждение интереснейшие эпизоды французской войны.

В июне он писал Государыне, что успехи французов могут поощрить Турцию на войну с Россией, в августе вызывал Екатерину на неотлагательное снаряжение экспедиции. Из его частной переписки видно, что не личные честолюбивые расчеты заставляли его так говорить, а военные и политические соображения. Он писал, что опасное для Европы французское правительство без войны существовать не может, что Франции придётся действовать против России или с Турцией, или с Пруссией, или с той и другой. В Турцию французы могут снарядить корпус тысяч в 50, а через Пруссию могут придти в Польшу с сотнями тысяч. Отдача Варшавы Пруссии есть большая ошибка, доказывающая "слабость и недостаток предприимчивости нашего министерства"; она дала "Прусскому королю в руки хлыст". Как бы то ни было, но если успехи французов приведут их в Польшу и Турцию, понадобится большая сила, чтобы их одолеть. Если их не ждать, а искать в Германии, потребуется гораздо меньше. Но следует приступить не медля, ибо французов необходимо побить основательно, "не на живую нитку", и теперь понадобится вдвое меньше войск, чем в будущем году, при продолжающихся успехах врага.

В октябре сомнения Суворова о его назначении против французов рассеялись, хотя с войной не спешили, ведя переговоры с Англией. Усердный Хвостов всюду рыскал, расспрашивал и в результате сообщил дяде успокоительное известие. Он узнал от австрийского посланника Кобенцеля, что император требует именно Суворова, и никого другого. Хотя графа Валериана Зубова произвели в генерал-аншефы, но брат его Платон обижен, что тот догнал его в чинах, и против французов Валериана не пошлют. Был слух о назначении Дерфельдена, но Безбородко сказал, что это вздор и если война состоится, пошлют Суворова. Государыня в его способностях настолько уверена, что никакого противуположного внушения не примет. Хвостов писал правду, и дело это приобрело такую известность, что в Пруссии начались вооружения, для демонстрации в пользу Франции, которые однако же Екатерину не испугали.

Началась подготовка по указаниям военной коллегии, высочайшее же повеление на имя Суворова еще не было. Назначены войска, приказано их укомплектовывать, ставить на военную ногу и готовить все для военной потребности. Суворов приказал из остающихся полков выбирать лучших людей, а в кавалерии и лошадей, а хилых и ненадежных сдавать остающимся. Укомплектование и другие приготовления шли быстро под зорким его взглядом; многие полки были уже готовы, когда о выступлении не шла еще и речь.

Пошли кучи просьб от желавших отправиться к кампанию; он писал Хвостову, что просится генерал-аншеф Волконский и генерал-поручик Апраксин, что он не прочь, если при этом не отстраняется Дерфельден. Провиантмейстеру полковнику Дьякову он приказал привести подвижные и запасные магазины в полное комплектное, исправное состояние и пригрозил в противном случае повесить его на первой осине, пояснив: "Ты знаешь, друг мой, что я тебя люблю и слово свое сдержу".

В Петербурге в начале ноября заготовили на его имя рескрипт: "Составляется армия для отправки за границу, как на помощь союзникам, так и для охранения прав и безопасности империи нашей"; армия эта поручается Суворову, формируется по особому расписанию из войск Суворова, Румянцева и Репнина, численностью в 51,094 человека, с 8 генерал-майорами, 3 генерал-поручиками и 1 генерал-аншефом. Войска должны быть готовы к выступлению на Краков не позже 4 недель. В свое время последует повеление с подробным наставлением, во ожидании чего войска должны быть укомплектованы по штатам военного времени. О ходе комплектования и о времени окончания подготовки доносить. Наблюсти, "чтобы полки имели полное число воинов не на одном показании полковых командиров, но все бы они находились под знаменами в действительном строю".

Но в ноябре Екатерина скончалась, и вступивший на престол Император Павел отменил отправку войск за границу. Так лопнула надежда Суворова померяться с новым противником, который уже несколько лет успешно вел с коалицией неравную борьбу.