Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов

Цесаревич все реже имел душевный покой. Он удалялся в уединение своих загородных дворцов и постоянно был в мрачном расположении духа; подозрительность и раздражительность его росли. Вначале он стремился к популярности, потом наступила другая крайность - невнимание и пренебрежение к окружающим. Он даже отталкивал своих сыновей грубыми выходками и пренебрежительным обращением. Воображение его было наполнено видениями и призраками;,малейшее противоречие вызывало вспышки гнева. Столкновения с разными лицами сделались нормальным явлением; всюду ему чудились недостаток уважения, непочтительность, революционное направление. Четыре офицера были посажены под арест за революционные тенденции, выразившиеся в недостаточной длине косичек. Он не мог находить прежнего успокоения и в семье, потому что стал отличать и преследовать фрейлину Нелидову и этим унижать свою редкую супругу.

При таком состоянии цесаревича последовала кончина Императрицы. Павлу по прежнему были присущи благочестие, великодушие, горячее желание добра, правдолюбие, ненависть ко лжи и особенно к лихоимству, отсутствие злопамятности и рыцарское благородство побуждений. Но эти качества оставались абстрактной характеристикой. На практике все доброе уничтожалось горячностью, необычайной раздражительностью и подозрительностью, неразумной требовательностью, нервическим нетерпением, отсутствием во всем меры и надменным непризнанием в ком либо человеческого достоинства и свободной воли. По выражению одного из преданных Павлу I лиц, "рассудок его был потемнен, сердце наполнено желчи и душа гнева".

Есть свидетельства, что Екатерина сделала завещание, одной из статей которого сын её Павел устранялся от престола. Безбородко будто бы указал Павлу Петровичу на завещание, которое и было уничтожено. Нравственные основы Безбородко не отличались твердостью и строгой честностью. При известии о безнадежном состоянии Екатерины он потерял голову от страха, но не только остался при Павле, но был повышен и осыпан наградами.

Внезапная кончина Екатерины и воцарение Павла вызвали потрясение. В гвардии плакали; рыдания раздавались и в публике, по церквам. Наступающее новое время называли торжественно и громогласно возрождением; в приятельской беседе, осторожно, вполголоса - царством власти, силы и страха; втайне, меж четырех глаз - затмением свыше. Но если мало было сторонников Павла, то гораздо больше критиков Екатерины. В Петербурге за Павла было ничтожное число гатчинцев. В Москве, со времен Петра приюте недовольных, "умные люди" перешептывались, что "в последние годы, от оскудения бдительности темные пятна везде пробивались через мерцание славы". В народе перемена царствования вызвала радость, потому что время Екатерины было для него тяжко.

С первых дней нового царствования произошла перемена внутренней и внешней политики. Прекращена война с Персией и войскам графа В. Зубова приказано возвратиться в пределы России. Из недоверия к Зубову, приказ был послан не только ему, но и каждому полковому командиру. Прекращены военные приготовления против Франции. Рекрутский набор 1796 отменен. Эскадрам в Англии и в Немецком море велено плыть в свои порты. Остановлен новый выпуск ассигнаций и медной монеты низшего достоинства; уничтожена хлебная подать; сделаны шаги к расширению свободы торговли, к устройству крепостных, имевших право на освобождение, и проч. Произведены в фельдмаршалы на первых порах граф Н. Салтыков, князь Н. Репнин и граф П. Чернышев, последний по флоту; через несколько месяцев еще Каменский и графы Эльмпт и Мусин-Пушкин, а потом князь Прозоровский, граф П. Салтыков и Гудович. Было много и других пожалований чинами, орденами, имениями. По случаю коронации последовали еще более щедрые награды: одних крепостных роздано до 200,000 душ. Щедрее всех был награжден граф Безбородко, получивший между прочим и княжеское достоинство Российской империи с титулом светлости; он сам говорил, что, благодаря щедротам Павла, имения его округлились до цифры 40,000 душ.

Наряду с повышениями и награждениями лиц, в числе которых находились и гатчинские сотрудники Павла, происходило смещение неугодных. Гроза разразилась не сразу, но с кончиной Екатерины чувствовалось её приближение. Жизнь двора и высшего круга столицы изменилась немедленно и резко. Вельможи, нежившиеся в своих роскошных палатах, должны были в 7 утра уже быть у Государя. Деятельность правительственных учреждений закипела, служащие сидели в присутственных местах с 5 часов; сенаторы находились за красным столом в 8 часов; военные разводы производились в 9 часов ежедневно; караульная служба и казарменный быт круто повернули на новую колею. Государь принялся за преобразования по всем частям, преимущественно же по военной.

Блестящая военная эпоха Екатерининского царствования имела свою обратную сторону, и было бы утверждать, что перемены по военной части истекали исключительно из оппозиции предшествовавшему царствованию.

Петр Великий, составив свой "артикул" по лучшим образцам, преимущественно по шведскому, не увлекся однако же подражанием и ввел в него многие особенности, которые сделали этот знаменитый законодательный акт вполне соответствующим русской армии. После Петра военная часть в России упала, и хотя возродилась при Екатерине II в небывалом дотоле блеске, но уже с изменениями относительно состава войск, хозяйственной их части и хода службы. Сделанные изменения повели, между прочим, к расширению власти полкового командира в полковом хозяйстве. "Не могу понять, почему к полковничьим чинам доверенность стала велика", писал Румянцев Императрице после первой Турецкой войны. Злоупотребления существовали и в прежние времена, но скрытно, как зло; при Екатерине же зло принарядилось, потеряло робость и перестало скрываться. Главной тому причиной была система временщичества и фаворитизма, которая обыкновенно развивает общественные пороки и понижает уровень нравственности. Господство Потемкина было именно временем развития злоупотреблений; его самовластие, властолюбие, леность, беспечность, эгоизм служили другим и примером, и ширмой, и щитом. Не только безнаказанно проходило то, что было достойно наказания, но еще награждалось. Надзор за деятельностью учреждений ослабел и проявлялся только капризными порывами; покровительство силы парализовало закон и власть; служебное достоинство отошло на задний план. Многие высшие начальники жили в столицах или в своих поместьях, их примеру старались следовать и младшие; управление происходило заглазно и бесконтрольно. Беспрестанные преобразования Потемкина путали, отнимали у постановлений и уставов устойчивость и облегчали возможность ловить рыбу в мутной воде. В последние 5 лет царствования Екатерины, во времена всемогущества Зубова, беспорядок увеличился, ибо Потемкин обладал умом, дарованиями и по годам проживал на местах, которыми управлял, а Зубов, при своей неспособности, забрав в руки еще больше Потемкина, из Петербурга не отлучался.