Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов

Совет постановил: "Приближась к Измаилу, по диспозиции приступить к штурму неотлагательно, дабы не дать время неприятелю еще более укрепиться, и посему уже нет надобности относиться к его светлости главнокомандующему. Сераскиру в его требовании отказать. Обращение осады в блокаду исполнять не должно. Отступление предосудительно победоносным её Императорского Величества войскам. По силе четвертой на десять главы воинского устава".

Штурм был назначен на 11 число. Турки считали осадный русский корпус в 85000 человек, ожидали штурма каждую ночь, половина людей не спала и сидела в землянках, сераскир объезжал крепость 2-3 раза, ночью осмотр делали татарские султаны и янычарские агаси, ходили дозоры. Обыватели защищаться не склонны, женщины убеждают пашей к сдаче, но те хотят обороняться, да и вообще военные надеются на свои силы. Таковы были донесения перебежчиков. Суворов не только ими не секретничал, а приказал оповестить всех, от высших начальников до рядовых .

Хотя каждую ночь пускали ракеты перед рассветом, чтобы приучить к ним турок, но на этот раз войска предупреждены о настоящем значении трех ракет. Запрещено строго, по завладении валом, врываться внутрь города, пока не будут отворены ворота и впущены резервы. Начальникам взаимно согласовать движения частей, но начав атаку, не останавливаться. Искать под бастионами пороховые погреба и ставить к ним караулы; оставлять сзади, в приличных местах, также караулы при движении внутрь города; ничего во время атаки не зажигать; христиан, безоружных, женщин и детей не трогать. Штурмовым колоннам иметь впереди стрелков и рабочих с топорами, кирками и лопатами, сзади резерв по назначению; колонным командирам употреблять резервы по своему усмотрению и в случае надобности подкреплять ими других. Диспозиция была обстоятельная и заключала много практических указаний и наставлений.

10 декабря с восходом солнца открылась сильнейшая канонада с флотилии, с острова и с 4 фланговых батарей. Действовало несколько сот орудий, не прекращая огня до ночи. Турки отвечали горячо, но с полудня стали стрелять реже, а ночью вовсе замолчали. Город сильно пострадал, но немалую потерю понесли и русские; между прочим взорвана бригантина с 200 человек экипажа. К ночи бежали в Измаил несколько казаков: турки были предупреждены о штурме. Они рассчитывали сделать к утру три вылазки: на фланговые батареи и на главную квартиру Суворова, которая охранялась незначительным отрядом, но не успели.

Спустилась ночь; через непроглядную тьму только вспыхивал огонь выстрелов, да и те мало-помалу замолкли и наступила тишина, прерываемая по временам только глухими звуками, доносившимися из крепости. Мало кто спал в эту ночь; не спал и Суворов. Он ходил по бивакам, заговаривал с офицерами и солдатами, напоминал им прошлые славные дни, внушал уверенность в успехе. Вернувшись к своему биваку, он прилег к огню, но не спал. Тут же находилась его многочисленная свита: чины полевого штаба, ординарцы, адъютанты, были и посторонние - знатные иностранцы, гвардейские офицеры, даже придворные - все те, которым позже, в кавказской армии, дано меткое прозвище фазанов. Они впрочем группировались больше на флотилии. Некоторые из них принесли существенную пользу при штурме, имена других сделались потом знаменитыми на различных поприщах.

В 3 часа, по ракете, войска выступили к назначенным по диспозиции пунктам; в 5 1/2 в густом тумане двинулись на штурм. Атаку с запада и севера проводили три колонны генерал-майоров Львова, Ласси и Мекноба, под общим началом генерал-поручика Потемкина. На левой половине боевого порядка действовали три колонны бригадиров Орлова, Платова и генерал-майора Голенищева-Кутузова, под общим началом генерал-поручика Самойлова. Из них четвертая и пятая состояли из спешенных казаков с укороченными пиками, а пятая исключительно из казаков-новобранцев; обе колонны подчинялись генерал-майору Безбородко. Стрелки, шедшие в голове колонн, должны были остановиться у крепостного рва и огнем поражать защитников. Для десанта и атаки с реки под началом генерал-майора Рибаса назначались три колонны: генерал-майора Арсеньева, бригадира Чепеги и гвардии майора Маркова. Кавалерийский резерв сухопутной стороны располагался перед тремя воротами и состоял под командованием бригадира Вестфалена. Суворов находился на северной стороне невдалеке от третьей колонны.

Колонны двинулись, соблюдая тишину. Турки сидели смирно, не выдавая себя ни одним выстрелом. Но когда колонны подошли шагов на 300 или 400, открылся адский огонь. Атакующие ускоренным шагом продолжали движение. Прежде других подошла ко рву вторая колонна, перешла ров, по лестницам взошла на вал и пошла влево, очищая вал от защитников. Первая колонна действовала против каменного редута Табия. Овладеть им открытой силой было невозможно; колонна направилась правее, к палисаду, протянутому от редута к берегу Дуная. Генерал Львов перелез через палисад, за ним Фанагорийские гренадеры и Апшеронские егеря, и атакой во фланг и с тыла овладели ближайшими дунайскими батареями, под картечным огнем из Табии. Из редута на них ударили в сабли; колонна штыками отбила вылазку; не обращая внимания на картечный огонь и ручные гранаты, обошла редут под самыми его стенами, оставила его позади себя и продолжала движение вперед. Львов был ранен, за ним полковник князь Лобанов-Ростовский. Повел колонну полковник Золотухин, на штыках дорвался до ворот, овладел ими, затем другими, впустил через ворота резерв и соединился со второй колонной. В это время на противоположном фланге шестая колонна тоже овладела бастионом, но держалась с большими усилиями под напором турок, получавших свежие подкрепления, причем убит бригадир Рибопьер. Дважды Кутузов оттеснял неприятеля и дважды был сам оттеснен к самому валу. Произошло замедление, которое в настоящих обстоятельствах не обещало ничего хорошего. Кутузов двинул резерв, оставив часть его для обороны занятого рва; свежие силы атаковали скопившихся турок и опрокинули их окончательно. Колонна стала твердою ногою на бастион и, разделившись на две части, двинулась по куртинам для очищения соседних.

Еще труднее была выполнена задача 4 и 5 колоннами, составленными из казаков. Когда часть четвертой колонны взошла на вал, а другая оставалась еще за рвом, соседние Бендерские ворота вдруг отворились и турки, бросившись в ров, ударили во фланг атакующим. Колонна таким образом была разрезана на двое, и положение находившихся на валу становилось очень опасным. Тут, вне крепости, произошла ожесточенная хватка; сражавшиеся смешались в темноте, крики ура и алла беспрестанно сменялись, указывая, какая сторона одерживала верх; казаки несли страшный урон и гибли под саблями турок почти безоружные, с перерубленными пиками. В это время пятая колонна встретила глубокий крепостной ров, наполненный водой по пояс человеку. Перейдя ров под сильным перекрестным огнем, казаки стали взбираться на вал, но услышали вправо от себя громкие крики турок и шум жестокой свалки. Они остановились, стали колебаться и тотчас же были сбиты с вала в ров. Суворов, находившийся недалеко от 4 колонны, тотчас послал подмогу из частных резервов обоих флангов и из общего кавалерийского. Усилия прибывших войск быстро изменили картину боя. Турки, оставшиеся вне крепости, погибли почти все под штыками и саблями. Обе колонны опять пошли на штурм, после тяжелых усилий утвердились на валу при содействии присланного Кутузовым батальона, сомкнулись с 3 и 6 колоннами, и часть казаков проникла до берега реки по лощине, облегчив таким образом задачу колонны Арсеньева. Генерал Безбородко был ранен, место его заступил бригадир Платов.