Андрей Колганов - Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Даже если согласиться с временной необходимостью неэквивалентного изъятия сельскохозяйственной продукции для обеспечения развития промышленности, то и тогда формы этого неизбежного изъятия необходимо было строить таким образом, чтобы заинтересовать крестьянина в подъеме производительности. Ведь государство, напомню, направляло в деревню весьма крупные и все возраставшие капиталовложения, поставляло машины, удобрения, сортовые семена, оказывало безвозмездную помощь. Но все это употреблялось не для экономической поддержки наиболее продуктивных хозяйств, а скатывалось к своего рода подачке как оборотной стороне полуграбительских методов заготовок.

Система экономических отношений между городом и деревней, сложившаяся в результате сплошной коллективизации, не может быть признала реализацией ленинского кооперативного плана еще и по той причине, что коллективизация сопровождалась прямым разрушением сельскохозяйственной кооперации. Кредитная, машинопрокатная, сбыто-снабженческая кооперация, товарищества по переработке сельхозпродуктов и т. д. — все эти виды кооперации, объединявшей как индивидуальных членов, так и колхозы, были сметены за несколько месяцев массовой коллективизации. А. И. Микоян констатировал на XVI съезде ВКП(б): «В период ошибок при коллективизации низовые органы заготовок по существу были ликвидированы. Первичная сельскохозяйственная кооперация почти не существует — она была ликвидирована, остались только колхозы…»19. Но воскрешать эту кооперацию вовсе не собирались — подумаешь, какие-то там бухаринские сбыто-снабженческие штучки с явно правооппортунистическим душком. Оказалась полностью отброшенной в сторону резолюция ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП(б), которая гласила «Колхозное строительство, являясь нераздельной частью единого кооперативного плана Ленина и высшей формой кооперирования, может успешно развиваться лишь опираясь на всю систему сельскохозяйственной кооперации…»20.

Система бюрократического произвола в управлении сельским хозяйством восторжествовала.

Эта система породила моменты деградации в сельском хозяйстве СССР и ухудшение продовольственного снабжения населения как в городе, так и в деревне (табл. 36).

| 1928 | 1929 | 1930 | 1931 | 1932

Зерновые | З | 250,38 | 245,43 | 241,45 | 233,91 | 214,64

—"— | НЗ | 174,39 | 169,82 | 198,09 | 207,81 | 211,30

Картофель | З | 141,12 | 146,03 | 147,00 | 145,10 | 125,00

—"— | НЗ | 87,60 | 108,84 | 136,18 | 144,22 | 110,00

Мясо, птица | З | 24,77 | 29,51 | 21,20 | 20,00 | 11,20

—"— | НЗ | 51,68 | 47,50 | 33,16 | 27,29 | 16,93

Масло коровье | З | 1,55 | 1,22 | 0,97 | 0,80 | 0,70

—"— | НЗ | 2,97 | 2,84 | 2,25 | 1,79 | 1,75

3 — земледельческое население, НЗ — неземледельческое население

Источник: ЦГАОР, ф, 4372, оп.30, ед. хр. 881, л. 6. Цит. по: Мошков Ю. А. Указ. соч.

Итак, если в городе произошло ухудшение структуры питания, то в деревне вообще сократилось потребление продовольственных продуктов.

Почему же стала возможной политика, приведшая к таким вопиющим результатам: вместо роста сельскохозяйственного производства — к его падению, вместо улучшения снабжения промышленным сырьем — к его ухудшению, вместо налаживания планомерной связи между государственной промышленностью и кооперированной деревней — к бюрократическому шаблону и произволу в заготовках?

Этот блок не покажется фантастической и нелепой выдумкой, если задуматься над тем, что изживание бюрократии — вопрос целой исторической эпохи, выходящей за рамки переходного периода. Поэтому исторический процесс становления социализма идет неизбежно не только при наличии бюрократии, но и при живейшем ее участии, устранить которое до определенного рубежа мы попросту не в силах. Однако отношения рабочего государства с бюрократией (бюрократическим извращением, если пользоваться словами В. И. Ленина) в его собственной структуре могут быть различными. В социалистическом государстве заключено противоречие между пролетарским демократизмом, развивающимся вплоть до собственного отмирания, а вместе с этим — и отмирания государства, и бюрократической тенденцией, консервирующей непролетарские формы государственности. Это противоречие неизбежно ведет к столкновению демократической и бюрократической тенденций. Но как будет развиваться эта борьба — и в то же время сосуществование — этот вопрос решается конкретным соотношением политических, социально-классовых, культурных и экономических факторов, в конечном счете — характером и особенностями становления и развития экономической структуры социализма, системы его производственных отношений.

Каково же под этим углом зрения было значение тех перемен, которые произошли в экономической системе СССР в 1929-1932 годах? Главное, что мне здесь кажется необходимым подчеркнуть, что эти перемены имели весьма и весьма неоднозначное влияние на перспективы развития социализма — наряду с быстрым и несомненным продвижением вперед произошедшие изменения экономической структуры несли в себе и такой потенциал, который существенно деформировал возникающие социалистические производственные отношения.

Если отвлечься на время от причин надстроечного (политического, идеологического и т. д.) характера, то экономические корни бюрократизации хозяйственного управления в переходный период лежали в поспешном создании внешних форм социалистического строя при незавершенности процесса становления системы реальных социалистических производственных отношений. В первую очередь это касается системы планомерного руководства общественным производством, которая опиралась на отношения неполной планомерности, несшие в себе весьма заметные черты рыночного монополизма.

Сложность проблемы заключалась еще и в том, что рыночные формы этого монополизма ускоренно вытеснялись, при сохранении предпосылок самого монополизма, который приобретал тем самым бюрократические формы. Ведь сохраняющиеся при индустриальном способе производства предпосылки рыночной обособленности отдельных звеньев общественного производства, при переходе к нерыночном методам организации экономики никуда не исчезают. Объективная тенденция к относительной обособленности предприятий, как звеньев общественного разделения труда, функционирование которых не определяется абсолютно жестко их технологическими связями с другими производствами (возможность смены ассортимента продукции, крута поставщиков и потребителей), все равно пробьет себе дорогу. Если рыночный путь реализации этой обособленности блокирован, она будет искать пути своего осуществления в системе отношений бюрократизированного планового управления. Способом такой, бюрократической реализации обособленности, выступает ведомственное и местническое обособление звеньев аппарата управления производством.