Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

Представьте картину глазами Ахмыла. Мы подходим к городу, все уже изготовились грабить, вдруг навстречу высыпает толпа бородатых урусов. От толпы отделяется один из этих бородачей, неожиданно приветствует татарского предводителя по монгольскому обычаю, после чего заявляет примерно следующее: «Ты что делаешь, черная кость? Перед тобой, дураком, целый чингизид стоит, царского рода-племени. Ты чьи земли грабить собрался? Царствующего дома? Мы здесь « древняго брата царево племя, а се есть село царево и твое, господи, купля прадеда нашего ».

Ахмыл, конечно, поверил не сразу — а кто бы на его месте поверил? Но, когда после проверки слова бородача подтвердились, мгновенно раскаялся. Так мол и так, ваше родовитость, не извольте гневаться, ошибочка вышла. Не признал, хотя и мог бы признать по лихости вашей: « Благословен ты, Игнатий, иже упасе люди своя и соблюде град сий. Царева кость наше племя, еже ти зде будет обида, да не ленися дойти до нас ».

Не обошлось, конечно, и без компенсации причиненного морального вреда: « И взем [Ахмыл] 40 литр серебра, и вда владыце, а тридесять литр дасть клиросу его. И взя тешь у Игната, целова Игната, и поклонися владыце, и взыде на конь, и отъиде во свояси ».

Завершается «Житие Петра царевича Ордынского» так:

« Дай же, Господи, утеху почитающим и пишущим древних сих прародитель деяния зде и в будущем веце, а Петрову роду сему соблюдение и умножение живота, не оскудеет радость без печали. Вечная их память до скончания миру. Богу нашему слава, и ные и присно, и во веки веком. Аминь ».

«Петров род» и впрямь не только умножился, но и принес немало славы своей новой родине. По некоторым данным, среди потомков ордынского царевича числится не кто иной, как сам Дионисий — один из Великой Тройки наших иконописцев. А позже потомки царевича Петра приняли фамилия Чириковых и несколько столетий служили России.

А что до самого Петра…

Он был очень почитаем на Руси. Достаточно вспомнить, что в Архангельском соборе Московского кремля, древней усыпальницы великих князей и царей, стены расписаны фресками с их изображениями. Не всех, конечно, но наиболее чтимых. Так вот, блаженному Петру отведена там почти вся стена справа от алтаря — две фрески, две большие сюжетные картины. Притом, что Александру Невскому и Дмитрию Донскому досталось по одной. В Ростовском музее висят иконы с его житием.

Увы, с основанным им монастырем время обошлось неласково. В 30-х годах разрушили колокольню и сровняли с землей храм Петра и Павла. Оставшиеся постройки и башни стены были переделаны под жилые дома и фабричный корпус.

Юго-западная башня монастырской стены, сейчас — жилой дом. Фото автора

Во время войны там был хлебозавод. В пятидесятые годы его перенесли в другое место, а в церкви Похвалы Богородицы начали разливать газированную воду.

Кстати, именно здесь снимали знаменитый фильм Георгия Данелия «Тридцать три», где Леонов играл провинциального пивовара, готовившего почему-то лимонад.

Прямо в храме стояли огромные резервуары для газированных напитков. В 70-х годах их демонтировали, причем, чтобы вытащить огромные бочки, рабочие разобрали часть кровли и краном поднимали их наружу.

К девяностым от монастыря не осталось практически ничего. Пытались восстановить церковь Похвалы Богородицы, но дело продвигалось плохо — денег нет.

А сам Петр… От храма Петра и Павла, где хранились его мощи, остались только фундаменты. На этих фундаментах были построены несколько боксов под грузовой автотранспорт.

В ту поездку мы с женой дошли до этого гаража.

Фото автора

Где-то там, внизу, под старым «уазиком», под асфальтовым полом, залитым отработанным маслом, и лежали останки Данияра-Петра, правнука Чингиз-хана, ставшего русским святым.

Я человек нерелигиозный, но еще тогда преисполнился убеждения, что все это как-то очень неправильно.

Слава богу, в последние годы кое что изменилось.

В апреле — мае 2005 года на средства благотворителей были выкуплены административно-хозяйственные постройки обанкротившегося предприятия и первый этаж братского корпуса. После сноса гаражей осенью 2005 года начато производство шурфов — искали останки Петра. К декабрю останки южной стены были полностью вскрыты и точно определено нахождение раки преподобного Петра, которое совпало с ранее установленным по сохранившимся чертежам собора.

На этом месте была установлена временная рака из кирпича с памятной надгробной плитой, а рядом был установлен и освящен памятный крест.

Восстановленный монастырь живет трудно. Но богослужения совершаются регулярно, 5–6 раз в неделю, потихоньку ведется ремонт и реставрация переданных зданий. Потихоньку — поскольку денег по-прежнему ни на что нет.

Но на Руси это, похоже, вечное состояние.

Мы держимся, да.

В очереди кандидатов на бессмертие Леонид Ильич Брежнев стоял последним. Несмотря на несущиеся с трибун заявления « …будет вечно жить в наших сердцах », все были убеждены — никакое место в истории бровастого генсека не ждет, и забудут о нем практически сразу.

В этом были уверены еще при его жизни, вспомните хотя бы анекдот о словаре XXI века: « Кто такой Брежнев? Мелкий политический деятель эпохи Пугачевой ». В этом не сомневались и вскоре после его смерти.

Первое масштабное биографическое исследование, вышедшая в 1991 году книга Роя Медведева «Личность и эпоха: Политический портрет Л.И. Брежнева», открывается словами: « В.И. Ленин говорил, что настоящие политические деятели не умирают для политики, когда наступает их физическая смерть. Есть много людей, которые остаются нашими современниками, хотя они умерли десятки и сотни лет тому назад. Но есть еще больше политиков или деятелей культуры, влияние которых не переходит за границы их земной жизни. Они могут сойти с политической сцены и потерять значение для своей страны или партии даже при жизни. Это и есть то, что принято называть политической смертью. Именно эту участь уготовила судьба для Л.И. Брежнева ».

Что называется, в землю закопал и надпись написал. Правота этого мнения казалась тем более неоспоримой, что ее вроде бы подтвердила и сама жизнь. Большие люди, как всем известно, умирают «чтобы воплотиться в пароходы, в строчки, и в другие долгие дела», но Брежневу не досталось даже этого.

Не прошло и десяти лет после смерти вождя, как щедро рассыпанное по стране слово «Брежнев» исчезло отовсюду. Народ апатично пережил исчезновение и города Брежнева на Каме, и Брежневского района в городе Москве. Даже мемориальную табличку на доме номер 26 по Кутузовскому проспекту сняли, и никого это не обеспокоило.