Сергей Сорочан - Ромейское царство [Часть 2]

В эпоху Комнинов, в XII в. в Ромейском царстве вновь возрождается позднеантичная традиция эротических новелл, приключенческих любовных романов. Популярность их среди широкой читающей публики росла. К XIV в. они уже прочно обосновались в литературе, которая вновь стала воспевать чувственные переживания, страсти, даже нагое тело, прежде столь категорично отвергнутые Церковью и государством. Например, в любовном романе «Исминий и Исмина», написанном Евмафием (или Евстафием) Макремволитом , описывается история юных античных жреца и жрицы Зевса, их зародившаяся взаимная любовь и приключения вплоть до попадания в рабство. Уже первая встреча героев преподносилась в типичном эллинистическом, античном антураже, в котором во всем присутствовала неприкрытая эротика: «Она трогает мою руку, сжимает мне палец и томный вздох ее поднимается из груди». И все это на шаблонном фоне языческих богов, язычников, жрецов, храмов Зевса, Аполлона, Артемиды, прославления девственности, козней Эрота, сладостных речей, поцелуев, объятий при минимуме оригинальности и действий. Из 10 книг романа первые три вообще пусты, а в остальных превалируют сверхдетальные, а потому занудные описания. К примеру, три главы заняты описанием сада Сосфена, отца Исмины в вымышленном городе Авликоме, а половина восьмой главы первой книги повествует, как наливали воду. Здесь почти нет византийского быта.

Беллетристика, если не считать агиографию, Жития святых, о специфическом содержании которых мы уже вели речь, становится любовно-рыцарской, со сказочными мотивами, драконами, замками, приключениями, пиратами-эфопами, арабами, обязательными счастливыми брачными пирами в конце. Такие поздневизантийские стихотворные народные, жеманно-циничные любовные романы испытали сильное западное влияние и в свою очередь нашли некоторый спрос у западных читателей. Более того, на последнем этапе эта византийская литература соединилась в единый поток с аналогичной западноевропейской литературой, отчего родился смешанный западно-восточный жанр.

Романы зачастую писали прозой. Но большинство других аналогичных творений, такие как сочинения упомянутого выше графомана Феодора Продрома, Никиты Евгениана , ученика Продрома, и Константина Манасси , были именно в ямбических стихах, что, впрочем, их не спасало. Об их безвкусном содержании в духе нынешних слезливо-развлекательных индийских фильмов легко составить представление на основании вступительных слов Никиты Евгениана к своей стихотворной повести:

При этом реальные черты в таких романах встречались крайне редко. Например, у Никиты Евгенинан это только грубая комическая фигура напившейся до безобразия старухи, которая потешает присутствующих непристойными приплясываниями.

В XIII–XIV вв., наряду с любовно-эротическими, стали появляться уж совсем богохульные произведения, — свидетельства сумерек Империи, кризиса традиционных ценностей византийского общества. Таковым является «Литургия человека без бороды», где в жанре самой что ни есть непристойной сатиры изображалось, как священник отдавал свою дочь замуж за евнуха.

Примечательно, что большинство из этих произведений писали не для чтения, а скорее, для прослушивания, распевания или декламации. Они не сравнимы с шедеврами древнегреческой и римской литературы, кажутся нам сегодня довольно консервативными и скучными даже в сравнении с рыцарскими приключенческими романами Запада. В Византии же старые языческие схемы, «старые полупьяные идеалы» — по выражению лучшего знатока средневековой литературы Александра Николаевича Веселовского — не одухотворялись новыми веяниями.

Гораздо лучше и интереснее выходили мемуары и письма, которые не обязательно писали реальным, конкретным лицам, друзьям. Иногда их адресовывали вымышленным людям. Этот литературный жанр имел своих утонченных любителей.

Неплохо получались эпиграммы, которые ромеи с их сатирическим складом ума мастерски писали на любые темы — библейские, евангельские, античные, бытовые, моралистические. Молодые люди, способные выдать тонкую остроту, купались в восхищении окружающих, приглашались в салоны знати. Злободневные или обыгрывающие классические сюжеты, религиозные, льстивые, соболезнующие, оскорбительные, наполненные пожеланиями, их запечатлевали на памятниках и предметах искусства, сопровождали ими подарки. Первым составителем сборника эпиграмм стал в IX столетии Константин Кефала , а второй сборник, — Максима (Михаила) Плануда, — появился около 1300 г. Между ними известна изданная в X в. Палатинская антология , вместившая 3700 эпиграмм всех эпох, а также венецианский манускрипт конца XIII в., включивший большое количество эпиграмм XI–XII вв. К ним примыкали шарады и анаграммы — стихи, из первые букв строк которых получалось какое-либо название или имя. Но в целом приходится признать, что ромейская литература в своей основе была бездейственной и рассудочной, замыкала повествование в круг излюбленных трафаретных сюжетов.

Возвращаясь к рассказу о науках, следует отметить, что одно из самых видных мест среди них в Ромейском царстве, занимало, безусловно, богословие. Разумеется, это вполне объяснимо ранним складыванием нового, средневекового, проникнутого сакрализацией мировоззрения. При этом ромейские теологи усвоили и сохранили богатство мысли и утонченность диалектики греческой философии. Одна из самых знаменитых богословских школ сложилась в Антиохии, хотя ее пестрое многочисленное население, состоявшее из греков, сирийцев и евреев, имело репутацию мятежного и развратного.

Фундаментальным трудом для всей теологической литературы стало Священное Писание — греческие версии Ветхого (так называемой Септуагинты — «перевода Семидесяти») и Нового Заветов. Уже один из первых и самых значительных греческих комментаторов Писания — христианский богослов и философ Ориген из Александрии (182–254 гг.) предложил аллегорический метод толкования текстов Библии. В дальнейшем Учителя Церкви, так называемые Каппадокийские Отцы или «Великие Каппадокийцы» (Василий Кесарийский, его брат, Григорий Нисский, Григорий Назианзин), Константинопольский архиепископ Иоанн Хрисостом во второй половине IV — начале V вв., Иоанн Климак (Лествичник), Исаак Сирин, Иоанн Дамаскин в VII–VIII вв. изложили суть православной веры и, самое-самое главное, систематизировали православное богословие.