Сергей Сорочан - Ромейское царство [Часть 2]

Из письма ритора, митрополита Афин Михаила Хониата (ок. 1138–1224 гг.) о последствиях трагических событий 1204 г. для ромеев.

Запустели города, в которых водились хоры муз и властвовала фемида [159] Богиня правосудия. и процветала философия. Но нам не следует предаваться унынию и ограничиваться сетованиями. Те, которые считают себя нашими повелителями [160] Речь идет о завоевателях-крестоносцах, латинах. , столько же понимают в словесном искусстве, как ослы в музыке. А мы не будем забывать философии и не перестанем украшать себя добродетелью и образованностью: в этом мы найдем действительное средство властвовать над нашими повелителями, как над дикими зверями […]. Там не может быть надежного и прочного господства, где победители не обладают ни природными, ни приобретенными преимуществами. Никто не скажет, что львы, леопарды или волки властвуют над людьми, хотя бы они когтями и зубами достигали того же, чего и наши победители. И никогда не удастся им вполне победить нас, хотя бы они присвоили себе все наши стяжания, хотя бы оставили нас нагими или коснулись бы самой плоти нашей.

Письмо Феодора Иртакина (умер ок. 1320 г.), преподавателя грамматики и риторики в Константинополе, отцу его ученика.

Лучше всего я должен был сделать это сообщение лично. Но так как вы слишком заняты, чтобы это допустить, я вам пишу [161] Письмо адресовано Феодору Метахиту, крупному политическому деятелю, который сам был писателем и глубоким, самостоятельным ученым, но, видимо, не знал о дурном поведении сына, отданного им в учебу к одному из лучших столичных учителей. . Ваш сын пренебрегает своими школьными делами и интересуется только лошадью. Он бешено мчится галопом по улицам. Он посещает ипподромы и театры, шумя, важничая и щеголяя своей красивой одеждой. Несмотря на многие наставления, он не проявил никакого сожаления и не исправился, так что я его побил. Уже прошло пять дней, с тех пор как я его побил, а он еще не возвратился в школу и не сделал никакой работы, но радуется скачкам и балаганам. Когда же он должен отказаться от своей элегантной одежды и носить кожаный ремень, когда он перестанет ездить верхом на украшенной золотом лошади и начнет пользоваться ногами, когда он излечится от своей опрометчивости? Я выполнил свою обязанность, тем, что вас известил. Теперь ваше дело обсудить вашего собственного сына.

Ромейская басня-новелла о моряке и его сыне.

Был, говорят, у одного моряка сын, и моряк хотел, чтобы он обучился грамматике. Поэтому он послал сына в школу, и через некоторое время сын там обучился грамматике до тонкости. Тогда и говорит юноша отцу: «Батюшка, вот я изучил всю грамматику до тонкости; но теперь мне хочется изучить и риторику». Понравилось это отцу; послал он опять сына в школу, и стал он там настоящим ритором. Вот однажды сидел сын дома и обедал вместе с отцом и матерью, рассказывая им про грамматику и про риторику. Перебил его отец и сказал сыну: «О грамматике слыхал я, что это есть основание всех искусств, и кто ее знает, тот без ошибок может и говорить и писать; а вот в чем сила риторики, я не знаю». Сын в ответ отцу говорит: «Верно ты сказал, отец, что грамматика есть основание всех искусств; но риторика еще того сильнее, потому что она может без труда доказать что угодно, и даже неправду представить правдой». Тогда отец сыну говорит: «Ежели в ней такая сила, то поистине она куда как сильна! Но покажи-ка ты мне ее силу вот сейчас». А случилось так, что на столе у них было два яйца. Отец говорит: «Смотри, нас трое, а яиц на столе два; как сделаешь ты, чтобы их стало три?» А сын ему: «Без труда — с помощью арифметики». «Как же?» — спрашивает отец. «Сосчитай-ка их еще раз!» — говорит сын. Начал отец их считать и говорит: «Одно, два». А сын ему: «Так ведь один да два и будет три!» Говорит отец: «Верно, сынок; а коли так, то одно съем я, другое — твоя мать, а ты ешь то, которое сам изготовил своей риторикой».

Из сочинения «Законы» философа Георгия Гемиста Плифона (1360–1452 гг.) о понятии счастья.

[…] Всем людям от природы свойственно главным образом стремиться к этой самой якобы счастливой жизни. Это единое и общее желание присуще всем людям и является целью жизни для каждого, ради чего они как раз и занимаются всем прочим. Однако следуют они этому общему желанию уже не одними и теми же путями, а каждый своим собственным. Одни проводят жизнь в постоянном наслаждении, думая таким образом стать максимально счастливыми и считая, что все нужно делать не ради чего-нибудь другого, но ради всяческого разнообразного наслаждения, вкусить каковое они смогут, откуда бы оно ни шло. Другие находят счастье в приобретении состояния, всю свою жизнь занимаясь только тем, что постоянно обогащаются. Третьи охвачены жаждой славы, и главный предмет их забот — жить, будучи почитаемыми и восхваляемыми большинством людей. Четвертые, презрев все остальное, сделали целью своей жизни добродетель и красоту, считая, что одна только добродетель делает действительно счастливыми и блаженными упражняющихся в ней. Да и законы самой добродетели не для всех одни и те же. Ибо не для всех одинаковыми представляются прекрасное и постыдное, как и общепринятое. Вот, например, есть люди, которые отрицают, что требуется кое-что и от разума, и от наук для достижения добродетели. Некоторые даже изо всех сил избегают занятий этими вещами, считая под влиянием некоторых шарлатанов […], что это является для них каким-то бесчестием и развращением.

Из послания Отца Церкви, авторитетнейшего богослова, архиепископа Константинопольского Григория Назианзина (ок. 330–389 гг.) к прихожанам.

[…] Овцы, не пасите пастырей и не выступайте из своих пределов, для вас довольно, если вы на доброй пажити. Не судите судей, не предписывайте законов законодателям […]. Поэтому да не замышляет стать головой, кто с трудом служит рукой или ногой, или другим еще менее важным членом тела, напротив, братья, каждый оставайся в том звании, в котором призван [162] Апостол Павел. Первое послание к Коринфянам. 7:20. , хотя бы и достоин был высшего. Довольствоваться настоящим — гораздо похвальнее, нежели домогаться звания, какого не получил. Кому можно без опасности следовать за другим, тот не желай начальствовать с опасностью для себя. Да не нарушается закон подчинения, которым держится и земное и небесное, чтобы через многоначалие не дойти до безначалия […].

1. Чем с богословской точки зрения Иоанн Хрисостом обосновывал превосходство женатых христиан перед холостыми? Что в его словах может свидетельствовать об укреплении ромейской семьи?

2. Каковы были условия заключения и расторжения обручения, согласно «Эклоге законов»?