Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Смехотворность этих умственных упражнений просто поражает. Вилусы нигде не найдено, а бог Аполлон имеет малоазиатское происхождение и вовсе не обязательно должен быть привязанным к одному лишь Илиону. Александр — прозвище, которым мог обладать не только Парис, но и царь неизвестной нам Вилусы, которая направляла своих воинов хеттам для ведения войн с Египтом. Илион-Троада тоже мог иметь обязательства перед хеттами, но о таковых свидетельств мы не имеем.

Да, в битве при Кадеше зафиксировано присутствие на стороне хеттов племени «дрдн» (в египетских надписях), и можно считать, что это дарданцы, но здесь нет никакого присутствия ни Илиона, ни троянцев, ни Париса.

Отделенный от событий Троянской войны почти двумя тысячами лет, Стефан Византийский в лексиконе «Этника» передал неизвестно откуда взявшуюся легенду о том, что Парис с Еленой по пути в Трою оказались в карийском городе Самилии, где их принимал царь Мотил. Конечно же, у «аналитиков» готово объяснение, что Мотил (он же Мотул) — это Муваталис. Что от Карии до ядра Хеттской империи — сотни километров, почему-то не смущает «аналитиков».

В том же духе происходит сопоставление предшественника Алаксандуса Куккуниса с Кикном — троянским воином, о котором в «Илиаде» нет ни слова, а в других источниках сведения о нем разнообразны и противоречивы. Страбон считает, что Кикн был фракийцем, Диодор Сицилийский объявляет его царем Колона в Троаде, Гигин видит его среди участников погребальных игр над кенотафом Париса, Квинт Смирнский полагает, что Кикн убил Протесилая (в другой версии его убил Гектор, в третьей — что он пережил Троянскую войну, и так далее). Овидий видит Кикна в схватке с Ахиллом, от руки которого он погибает (что противоречит версии об участии Кикна в погребальных играх по Парису). Таким образом, в этом персонаже соединено множество «Кикнов» — это имя часто встречается в греческой мифологии, и все противоречия связаны как со смутностью сведений, так и с различием судеб носителей этого имени. Один из Кикнов и Куккунис могут быть одним и тем же лицом, но никаких оснований для такого вывода просто не существует.

Лишение Париса историчности исходит из того, что Гомер жил и творил в IX–VIII вв. до н. э. Тогда всё, что считается его произведениями — только литература, созданная по мотивам превратившихся в предания смутных пересказов искусственно соединенных разнородных событий. Тогда Парис, как и другие персонажи «Илиады», — просто плод воображения. А реальность — это Вилуса, Киккунис, Алаксандус, которые зафиксированы в официальном документе. Правда, происходящем из совсем других мест. Если же полагать, что Гомер создавал свои поэмы со слов современников Троянской войны (как и другие авторы эпического цикла), то возникает другая картина — исторические личности, описанные «с натуры» живые участники самой отдаленной от нас истории европейских народов, которую мы можем знать. А хеттские документы свидетельствуют о других персонажах примерно того же периода. Либо мы хотим знать историю, и тогда верим Гомеру, либо мы отрекаемся от Гомера вместе с этой историей.

Гомер адаптировал события Троянской войны к VIII веку до н. э. или переписчики того времени и последующих веков адаптировали древний язык Гомера к своему времени? Мы останавливаемся на втором, поскольку первое разрушает гораздо больше исторических событий, чем может объяснить.

Литературная презентация «Илиады» — это противостояние Ахилла и Гектора. Это очень удобно для профанного пересказа. Точно так же за причину Троянской войны выдают «похищение» Елены Парисом, а за ее финал — падение Трои. И точно так же, как Парис не похищал, а увез Елену по ее согласию, как Троянская война закончилась не падением Трои, а бегством ахейцев, точно так же и Ахилл с Гектором не выступают антиподами. Потому что «Илиада» — это не литература, а летопись, засыпанная словесными украшениями.

Приведем поучительный мысленный эксперимент Уолтера Миллера, который в фантастическом романе «Песнь для Лейбовица» описывает, как бумага с электрической схемой через многие поколения после атомной катастрофы становится древней реликвией, которую копируют и украшают орнаментами и рисунками. Примерно так же украшали и «Илиаду» певцы, которые пытались приблизить летопись Гомера к потребностям восторженных греков, чутких ко всяким сказкам и чудесам.

Параллелизм в духе жизнеописаний Плутарха превращает историю в выдумку — что вполне на руку «аналитикам», которым по какой-то причине связанная история трех тысячелетий так не мила, что они все историческое наследие готовы воспринимать только как цепочку небылиц. Для этого придумываются литературные аналогии. Если Гектору противопоставляют не Ахилла, то тогда уж Агамемнона: два командующих противостоящими армиями должны непременно чем-то друг на друга походить. Увлекательный анализ воображаемых личностей оставляет в стороне саму историю, где действуют реальные личности. И тут очень удобно, что литературная сторона эпоса рассказывает о конфликте между братьями главнокомандующих двух армий — Менелаем и Парисом. Это огромная удача для литературоведов! От параллелей после этого уже не избавиться — они будут высасываться из пальца. Исторический персонаж превращается в литературный, черты личности вытесняются выдумками о «противоречивости». Вместо понимания тех или иных решений полководца и воина, его окутывают психологизмом, которого у Гомера просто нет. Поэтому Гектор оказывается уже точно выдуманным, и стоит лишь решить вопрос: специально для «Илиады» или это вообще популярный персонаж выдумок, которые по какому-то недоразумению слиплись в целостный эпос, не имеющий никакого отношения к реальности.

Очень удобно считать, что эпос — это такое место, где любой прохожий может приписать все, что его душе угодно. Поэтому, если Гектор нужен «аналитику» только для «Илиады», то он объявляет, что и «Киприи», которые описывают более ранние события, «подновлены». Наша точка зрения прямо противоположна: никаких «подновлений» быть не могло, поскольку за это можно было поплатиться жизнью. В эпосе возможны не «подновления», а лишь украшения — божественные сюжеты, чудеса, длинные пафосные речи.

В «Киприях» Гектор убивает первого из высадившихся в Троаде ахейцев — Протесилая, в «Илиаде» Протесилая убивает дарданец, имя которого не названо. «Аналитик» тут же делает вывод, что в «Киприях» допущена поздняя вставка. Другие версии не рассматриваются. Что между событиями «Киприй» (и, вероятно, их созданием) и «Илиадой» прошло лет 10 — в расчет не берется. Как и возможность разной информированности авторов эпических приданий. Уже не говоря о естественном забывании малосущественных эпизодов. Гомер мог просто не знать или забыть, кто убил Протесилая.