Евгений Добренко - Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Память продолжала сопротивляться «полезной истории». Потребовались немалые усилия для того, чтобы заставить родителей молодогвардейцев, открыто возмущавшихся ложью романа, следовать в русле официальной версии, из которой выпали неприглядные факты. Например, о том, что Любовь Шевцова, Виктор Третьякевич и братья Левашовы окончили Ворошиловградскую специальную диверсионную школу особого назначения НКВД Украины (177, 191) (о чем официально не сообщалось); что руководили «Молодой гвардией» Третьякевич и Земнухов, а Кошевой был принят в нее только за месяц до провала организации и никогда не был ее руководителем (191, 194); что, как установила экспертиза, на временных комсомольских билетах, которые выдавали вступавшим в комсомол молодогвардейцам, подпись Олега Кошевого (в качестве комиссара «Молодой гвардии») была подделана (313); что Кошевой и Борц первыми бежали из Краснодона после провала организации; что ни мать, ни бабушка Кошевого, в доме которых располагались немцы, по всей видимости, даже не знали о «Молодой гвардии» и что широкая осведомленность матери Кошевого, которая активно сотрудничала с немцами, является «весьма сомнительной» (194); что, как рассказывали все родители молодогвардейцев, «в первые же дни освобождения Краснодона от немцев Кошевая обходила родителей погибших и снимала своего рода „допросы“ о „Молодой гвардии“. Она даже выезжала в близлежащие поселки. Все, что ей удавалось узнать, она записывала (кстати, она почти единственная грамотная женщина среди всех родителей молодогвардейцев)» (196). О ней самой уже спустя годы вспоминал бывший второй секретарь ЦК ЛКСМУ Петр Тронько: «Мать Олега Кошевого, единственная грамотная из всех родителей молодогвардейцев, женщина ловкая и энергичная, развила бурную деятельность по возвеличиванию сына и изображала работу организации в выгодном для нее освещении» (242).

В 1991–1993 годах в Луганске работала Межрегиональная комиссия по изучению истории «Молодой гвардии». В ее отчете были, наконец, расставлены все точки над i. Так, «на основании анализа архивных документов, воспоминаний многочисленных свидетелей» признано:

– что Олег Кошевой в «Молодой гвардии» «был куда более скромной фигурой и по целому ряду объективных и субъективных причин не мог быть организатором и комиссаром комсомольско-молодежного подполья в Краснодоне. Не позволяли, прежде всего, возраст и жизненный опыт» (325);

– что «многие из авторов свидетельств и воспоминаний, хорошо знавших О. В. Кошевого, отмечают, что ему (и это естественно) были присущи личные недостатки. Их содержание и характер не позволяют рассматривать О. В. Кошевого как исключительную, выдающуюся личность, которой в сложившихся условиях, когда были более достойные, можно было доверить должность комиссара комсомольского подполья» (325);

– что «особую негативную роль сыграли в утверждении мифологизированной истории „Молодой гвардии“ одноименный роман А. А. Фадеева и книга Е. Н. Кошевой „Повесть о сыне“» (327);

– что «Елена Николаевна Кошевая, как это установлено комиссией, оказала большое влияние на работу комиссии под руководством А. В. Торицына. Именно ее показания стали основой искажений истории комсомольского подполья. Она же позднее навязала свое, весьма далекое от истины, представление о создании и деятельности и причинах гибели «Молодой гвардии» командированному в Краснодон А. А. Фадееву. Затем, после выхода в свет его романа, в собственной книге, как истину в последней инстанции Е. Н. Кошевая расписала эту историю так, что вся деятельность организации оказалась неразрывно связанной с руководящей и направляющей ролью ее сына» (327);

– что причины гибели молодогвардейцев лежали отнюдь не в предательстве, но «подлинными причинами провала и гибели организации являются: 1. Отсутствие у молодежи опыта подпольной работы и конспиративных навыков. 2. Отсутствие серьезного руководства со стороны „взрослых“. Точнее, отсутствие организованного партийного подполья как такового», а также «низкий, без учета реалий жизни, уровень подготовки Луганским обкомом КП(б) Украины партийно-комсомольского подполья, диверсионных и разведывательных групп на оккупированной врагом территории области. Чтобы скрыть истинные причины гибели молодежного подполья и обелить себя, Луганский обком, совместно с ЦК КП(б) Украины в тесном единстве с органами НКВД – МГБ, „в лучших традициях“ 1930‐х гг., разработали обширную версию гибели организации, замкнувшуюся на многочисленных предателях» (333).

Традиционно мифология «Молодой гвардии» связывается с романом Фадеева, который не только резко поднял ее статус, но и кодифицировал основные приемы репрезентации войны в послевоенную эпоху. Однако она начала складываться задолго до появления романа в 1945 году. Основной сюжет будущего романа, а затем и фильма, и театральных инсценировок, и оперы изложен в докладной записке комиссии А. Торицына. Но настоящим конспектом сюжета всех созданных позднее «Молодых гвардий» стала книга журналистов Котова и Лясковского «Сердца смелых» (М.: Молодая гвардия, 1944), которая, в свою очередь, написана по следам работы комиссии ЦК ВЛКСМ и в которой подробно изложена история «Молодой гвардии». Именно из докладной записки взяты описанные там героические эпизоды, имена и конкретные события.

Написанная «по-большевистски» – в духе «боевой партийной публицистики», казенным языком, ходульная, лишенная какой бы то ни было индивидуальности – книга Котова и Лясковского была образцом советской журналистики – очередной героической историей, о которых едва ли не ежедневно рассказывала советская печать. Этот материал не имел никаких шансов для того, чтобы превратиться в один из самых распространенных героических мифов войны, переживших советскую эпоху, без той беспрецедентной эстетической обработки – идеализации, романтизации, сублимации, героизации, – которую он прошел средствами соцреализма в появившихся позже романе, фильме, опере, симфонии, картинах, памятниках, множестве символических жестов и ритуалов. Но все это было позже. Первыми откликнулись поэты.

Уже в 1943 году сложилась обширная поэтическая мифология «Молодой гвардии», превратившая безвестный до того Краснодон во всеми узнаваемый топоним [257] См.: «Молодая гвардия» в поэзии: Стихи советских и зарубежных поэтов. Донецк: Донбасс, 1974. . Она описывала те же сюжеты, что позже станут широко известны по роману и фильму («Кто там улицей крадется, / Кто в такую ночь не спит? / На ветру листовка вьется, / Биржа-каторга горит» (Сергей Островой. Песня о краснодонцах, 1943), и прибегала к тому же натурализму в описании трагической гибели молодогвардейцев («Где самый край в подтеках желтой глины / Тяжелыми сосульками обвис… / Прикладами окованными в спины / Их друг за другом сталкивают вниз. / В сырую бездну медленно и глухо / Срываются и падают тела…» (Михаил Дудин. Костер на перекрестке, 1943).