Евгений Добренко - Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Если на картине Соколова-Скали представлен исчерпывающий набор визуальных приемов соцреалистической героики, то весь диапазон театральных конвенций был дан в опере Мейтуса. Советская героическая опера – жанр, всецело конвенциональный в силу того, что он опирался на узко трактуемую национальную традицию (как оперную, так и фольклорную) и отторгал какие-либо модернистские эксперименты. Сочетание трагедийных и героических эпизодов, драматических, лирических и бытовых сцен в романе Фадеева делало его идеальной основой для оперы, а созданные Фадеевым герои с их столь же назойливой, сколь и поверхностной характерологичностью оказались идеальными оперными персонажами.

Сюжетом «Молодой гвардии» интересовался даже Шостакович, собиравшийся писать оперу. Но взялся и довел дело до конца Мейтус. Либретто написал известный украинский поэт Андрей Малышко (затем оно было переведено на русский язык Михаилом Исаковским). «Молодая гвардия» считалась одной из лучших советских опер о войне и принесла своим создателям две Сталинские премии (одну – Мейтусу, другую – коллективу Ленинградского Малого оперного театра за ее постановку). Ее премьера состоялась в киевском Театре оперы и балета имени Т. Шевченко в тридцатую годовщину революции, 7 ноября 1947 года. А спустя уже несколько недель появились статьи в «Культуре и жизни» и «Правде», где роман и театральные постановки критиковались за то, что в них не показано партийное руководство комсомолом. Уже в ходе работы над постановкой оперы в Донецком и Ленинградском Малом оперном театрах в 1950 году (то есть еще до переделки романа Фадеевым) Мейтус, вслед за Герасимовым, переделал свое произведение, показав роль партии в руководстве борьбой молодежного подполья. Эта редакция оперы и стала канонической.

Опера Мейтуса представляет исчерпывающий набор советских оперных клише, нередко утрированных до гротеска. Она построена на чередовании сольных и ансамблевых эпизодов с непременными в каждом акте массовыми сценами и «народными» хорами. Музыка, как и положено в советской опере, мелодически ясна и подчеркнуто проста. В ней доминирует русская и украинская напевность, а ее «реалистичность» и выразительность усилена тем, что каждый герой получает свою тему, которая подчеркивает твердость и рассудительность Олега Кошевого, порывистость и безрассудный героизм Сергея Тюленина, лирическую возвышенность Ульяны Громовой, двойной облик Любови Шевцовой – героини и «Любки-артистки». В увертюре варьируются три темы: мрачно-напряженная тема военных испытаний, нежно-лирические мелодии и героическая маршевая тема песни комсомольцев.

Первый акт представляет собой экспозицию действия. Ощущение предвоенного покоя и тишины передается в распевной музыке хора девушек и мелодичной арии Ульяны «Люблю я степи летнею порой», которая призвана передать лирический настрой героини и ее тревогу и стать предвестником грядущих драматических событий. Вся первая картина представляет собой ремейк вступительной сцены «Евгения Онегина». Затем, как и в опере Чайковского, с приездом Онегина к Лариным в музыке нарастает смятение: встревоженные хоровые реплики народа – полные уверенности речитативы Валько. После чего следует ряд коротких сцен, которые призваны познакомить зрителей с характерами участников будущего действа: полный тревожного напряжения квартет Проценко, Валько, Шевцова и Любы, лирическая сцена Ивана Земнухова и Клавы, суровая солдатская песня «От огня и от пыли жестокой», полная тяжелых предчувствий и тоски песня матери Олега «О Дон мой тихий» и, наконец, экспрессивный речитатив Сергея о происходящем в Краснодоне. К финалу в музыке нарастает драматизм, а основанный на простых тональностях, заразительном ритме и гротескно-механическом повторе внушающий ужас марш вступающих в город фашистов (прием, явно заимствованный из Седьмой симфонии Шостаковича) предвещает трагические события.

Второй акт состоит из двух сцен. Первая построена на характерологических мизансценах: дуэт Кошевого и Тюленина, в котором спокойному и волевому Олегу противопоставляется порывистый и горячий Сергей; сцена Олега и матери и обращенная к матери лирическая ария Олега «Что бы я ни делал», в которой он представлен любящим сыном; дуэт Олега и Ульяны, построенный на развитии знакомой по увертюре лирической темы. Эти сцены ведут к кульминации – клятве молодогвардейцев, построенной как октет. Поскольку Мейтус наделил всех молодогвардейцев разными вокальными характеристиками (Кошевой – драматический тенор, Тюленин – лирико-драматический тенор, Земнухов – баритон, Громова – меццо-сопрано, Шевцова – сопрано), он построил ансамбль таким образом, чтобы героическая тема поочередно прошла у всех его участников, постепенно мужая и в апофеозе достигая монументальности.

В противовес основанной на мизансценах первой картине, во второй картине преобладают хоры и массовые сцены, а музыка становится все более изобразительно «реалистической». Так, в ней воспроизводится настроение в природе: осенняя непогода – бушующий пожар на бирже. Следующая сцена построена также на контрасте: энергичный народный хор, возбужденный новостями из листовок о советских военных победах, сменяется доносящимся из‐за кулис хором угоняемых в Германию девушек, поющих народную песню-жалобу «Прощай, Украина родная». Заключает действие темпераментный хор и ансамбль.

Сама последовательность мизансцен третьего акта должна была раскрыть темы молодости и народности. В первой картине – печально-тревожная ария матери Олега Елены Николаевны «Придет он скоро», лирический дуэт Олега и Ульяны и энергичная, в маршевом темпе ария Олега сильно напоминают развитие действия «Князя Игоря». А сцена вечеринки в доме Кошевых с застольной песней бабушки Олега «Ой, чарочка, чарочка, гей!», озорными частушками Любки «Дивчина моя» и раздольной народной песней Ульяны «Пролегла дороженька», сопровождаемыми украинским и русским танцами, завершается тревожным ансамблем, готовящим зрителя к трагической развязке.

Четвертый акт состоит из трех картин: первая – вокально-симфонический эпизод сцены допросов Ивана и Ульяны, основанный на мелодической теме клятвы молодогвардейцев, которая в первом случае звучит напряженно-драматически, а во втором – светло-лирически. Вторая картина – в камере, где молодогвардейцы поддерживают друг друга перед казнью. В центре этой сцены печальная песня Любы, а в конце картины возвращается песня комсомольцев, выдержанная в мужественном ключе. Наконец, в третьей картине (казнь молодогвардейцев) доминируют предсмертная ария Олега («Родимый край! Пора настала» – прямой ремейк арии Ивана Сусанина) и трагическая тема революционной песни «Замучен тяжелой неволей».