Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Среди многочисленных вещей прикладного искусства Полотчины [827]особо интересен датированный, подписной предмет — знаменитый крест Евфросиньи Полоцкой, сделанный полоцким мастером Лазарем Богшей в 1161 г. по ее заказу для основанного ею монастыря. В 1928 г. предмет еще находился в Полоцке, затем был перевезен в минский музей и во время второй мировой войны исчез. В 1955 г. мне удалось обнаружить фотографии этого уникального изделия, благодаря которым крест может быть полностью опубликован и изучен (рис. 61) [828]. Исследователи прошлых лет (включая и автора этих строк) полагали, что благодаря страшному заклятию, начертанному на кресте, он благополучно пролежал в Полоцке с момента своего изготовления до 1928 г. Однако Никоновская летопись под 1563 г. содержит текст, мимо которого ученые проходили: «Когда же боголюбезный царь и великий князь (Иван Грозный. — Л. А .) мысля итти на отступниковъ крестьянския веры на безбожную Литву, бе же тогда в его царской казне крестъ Полоцкий украшенъ златомъ и камениемъ другими, написано же на кресте: «зделанъ сий крестъ в Полотцску повелениемъ княжны Евфросинии и поставленъ во церкви всемилостиваго Спаса, да не изнеситъ ис тое церкви никтоже; егда же кто его изъ церкви изнесетъ, да прииметъ с темъ судъ в день судный. Нацыи же поведаютъ: в прежний некогда Смолняне и Полочане держаше у себя государей князей по своими волямъ и межь себя смолняне съ полочаны воевахуся и тотъ крестъ честный Смолняне въ Полотцку взяша в войне и привезоша въ Смоленескъ, егда же благочестивый государь князь великий Василей Ивановичь всеа Русин вотчину свою Смоленескъ взялъ, тогда же и тотъ честный крестъ во царствующий градъ в Москву привезенъ. Царь же и великий князь тотъ крестъ обновити велелъ и украсити и тотъ честный крестъ взя с собою и имея надежу на милосердаго Бога и на крестьную силу победити врага своя, еже и бысть» [829]. Итак, крест Евфросиньи Полоцкой пролежал в Полоцке первоначально вовсе не так долго. Войны Полоцка и Смоленска относятся к 1180 — середине XIII в. Очевидно, именно в это время смоленские князья, княжившие в Полоцке, увезли святыню в Смоленск, где он и пролежал до начала XVI в. (княжения Василия III — 1505–1533 гг.). Захватив этот город (1514 г.), Василий III перевез реликвию в Москву, сделав какие-то подновления. Летописец, по-видимому, не случайно, рассказывая о походе Ивана Грозного на Полоцк 1563 г., упоминает о полоцком кресте, бывшем в его казне. В 1579 г., при взятии Полоцка у русских Стефаном Баторием, крест, как увидим, находился уже в Спасской церкви. Очевидно, богобоязненный царь взял с собою крест в поход 1563 г., надеясь на его помощь и поклявшись в случае благоприятного исхода предприятия возвратить его на прежнее место, согласно желанию заказчицы — Евфросиньи. Город был взят, Грозный в момент осады (с 31 января по 15 февраля) останавливался вблизи Спасского монастыря [830], и клятва была приведена в исполнение, крест почти после 400-летнего отсутствия был водворен на прежнее место [831].

Крест Лазаря Богши — напрестольный и шестиконечный [832]. На его деревянную основу были набиты 21 золотая пластина (лицевая сторона) с эмалевыми изображениями святых и орнаментов, снабженные, к тому же, отверстиями для драгоценных камней и мощей и 20 серебряных пластин (боковые стороны) с выбитой из них надписью. Кроме «расширенного деисуса», на лицевой стороне помещались изображения святых — Георгия (патрон отца Евфросиньи), Евфросиньи (патронесса заказчицы), Софии (очевидно, патронесса матери ее). На обратной стороне, кроме основателей православия — Иоанна Златоуста, Василия Великого и Григория Богослова (утеряно), а также изображения Петра и Павла, были изображения святых, мощи которых, по-видимому, удалось достать — Дмитрия, Стефана и Пантелеймона. Здесь же, внизу, драгоценная для нас мелкая надпись с именем мастера: «Г(оспод)и помози рабоу своемоу Лазорю нареченомоу Богьши, съделавъшемоу крьстъ сии црькви святаго Спаса и Офросиньи» (рис. 62).

В отличие от эмалей Мстиславова евангелия, привезенных, как известно, из Византии, эмали пластин креста Евфросиньи с русскими надписями и русской подписью мастера делались одним и тем же ювелиром, привыкшим к выработке мелких ювелирных изделий, известных из кладов. Надпись боковых сторон, палеография которой не противоречит дате, следующая: «Въ лето 6669 (1161) покладаеть Офросинья чьстьный крестъ въманастыри своемь въ цркви святаго Спаса. Чьстьное дрѣво бесцѣньно есть, а кованье его злото и серебро и камѣнье и жьнчугъ въ 100 гривнъ а… (пропуск. — Л. А .) 40 гривнъ. Да нѣ изнесѣться из манастыря никогда же яко ни продати ни отдати. Аще се кто прГслоушаеть изнесѣть и от манастыря, да не боуди емоу помощьникъ чьстьный крестъ ни в сь вѣкъ ни (в) боуд… щий и да боудть проклятъ святою животворящею троицею (и святыми отци 300 и и семию съборъ святыхъ отець и боуди емоу часть съ Июдою иже прѣда Христоса. Кто же дрьзнеть сътворити с властелинъ или князь или пискоупъ или игоумѣнья или инъ который любо человекъ а боуди емоу клятва си. Офросинья же раба Христова сътяжавъши крестъ сий, прииметъ вѣчную жизнь съ все… (ми святыми)». (Конец не сохранился, рис. 63). Наиболее пристального внимания заслуживает центральная часть текста, где сообщается цена отдельных работ, вложенных в изделие. Нет сомнения, что цена эта в древности представлялась необычайно высокой, иначе бы ее не имело смысла помешать на кресте и «уравновешивать» обширным и многословным заклятием. Б. А. Рыбаков предположил, что 40 гривен были платой мастеру в виде гонорара, так как в первой половине фразы перечислен весь материал, пошедший на изготовление креста [833]. Последнее не совсем строго, так как в тексте отсутствует упоминание об эмали (финифти), правда, ее цена могла войти в цену «кованья» или, скорее, «злата», потому что эмаль сделана на месте изготовления.

Текст представляет заклятие, как я уже выяснил, типичное для всех вкладных грамот домонгольской Руси [834]. Его несколько осложненная и утяжеленная различными ссылками (на семь Вселенских соборов, признаваемых православием и т. д.) форма объясняется, очевидно, особой дороговизной вкладываемого предмета.

Богша, несомненно, мирское имя, подобно тому, как отец заказчицы креста Георгии носил имя Святослав. Распространенное в западноевропейских странах в XII (1127, 1187) к XIII (1242) веках в форме Богуша, как сокращенное от Богуслав, оно известно и в зажиточных кругах Новгородской земли XIII в. (в форме Богъша) [835]. В синодальном списке Новгородской I летописи есть сообщение о гибели «Богъши» «рушанина» (жители Русы) в 1224 г. [836]Имя это дважды встречается и в новгородских берестяных грамотах XIII в. [837](грамоты № 68 и 114), а также в документах XVI в. [838], но чаще фигурируют у поляков [839]. Наконец, фамилии Богша распространены в Белоруссии и теперь [840]. В пользу русского происхождения мастера Богши может свидетельствовать и перевод греческой формулы «Господи, помози…» Все это позволяет считать, что Лазарь Богша, подобно своим тезкам XIII в. из Руси и Новгорода, был русским мастером, опытным ювелиром, поставлявшим свои изделия полоцким феодалам.