Сергей Сорочан - Ромейское царство

Византийцы также не признавали такие обрядовые правила латинов, как соблюдение субботнего поста в святую четыредесятницу (от Пасхи до Троицы), совершения полной Литургии во время всего Великого Поста, обычай священников брить бороды, отказ от повторного Крещения раскаявшихся еретиков, а также Крещение посредством одного только обрызгивания, без погружения, хотя бы частичного, новообращенного в купель, пренебрежительное отношение к культу икон, предпочтение скульптурного распятия и прочие подобные, на первый взгляд, мелочи.

Такие различия не были непреодолимыми, однако конфликт серьезно углубился в середине XI в., когда патриарший престол занял Михаил I Кируларий (1043–1058 гг.), дословно Михаил Свечник. Это был посредственный богослов, но человек властный, решительный и своевольный, бюрократ до мозга костей, который пользовался значительной популярностью в Константинополе и не случайно конфликтовал почти со всеми василевсами, на время правления которых приходилось его патриаршество. Он столкнулся с не менее сильным, энергичным и амбициозным Римским папой Львом IX (1049–1054 гг.). Каждый не хотел поступаться своей самостоятельностью, а переписка между ними становилась все более желчной и оскорбительной.

Теперь к назревавшему разрыву подталкивали не только теологические, но и политические причины. Дело в том, что иноземные купцы с IX в. получили право иметь в Ромейском царстве свои церкви. Они служили местом их объединения в чужой стране, своеобразными коммерческими конторами. Экономическая мощь латинского Запада росла и постепенно превращалась в угрозу для ромеев. Патриарх Михаил Кируларий, узнав о поражении от норманнов и о том, что Папа не сможет помочь в деле сохранения византийских владений в южной Италии, велел закрыть церкви иноземцев и тем нанес их торговым делам серьезный ущерб. Но главный спор возник вокруг епископов южной Италии. Кому они должны подчиняться, а значит, и платит, — Риму или Константинополю?

Религиозно-политические противоречия попытались решить путем переговоров, но они лишь углубили разногласия, дали разгореться вражде. После разгрома в 1053 г. папской армии в Италии Папа Лев IX в то время оказался в норманнском плену. Его посол-легат, германский кардинал Гумберт, фактически замещавший плененного Папу, в мае 1054 г. был отправлен в Константинополь с двумя другими прелатами как раз для того, чтобы договориться о союзе с василевсом Константином Мономахом против общего врага, норманнов южной Италии. Это было тем более вероятно, что император отвечал в примирительном тоне и вовсе не желал скандала. Более того, по настоянию василевса игумен Никита Стифат в присутствии папских легатов сжег свой скандальный полемический труд против сочинения Гумберта «Диалог». Но в ответ упрямый Гумберт, враждебно относившийся к ромеям, написал новое, более резким, оскорбительным тоном и приготовился критиковать восточные обычаи греков. Более того, он решил, что сможет большее: уговорить василевса утвердить первенство папского Рима. Всем стало ясно, что Рим ставит ультиматум — либо абсолютная, непререкаемая покорность, либо разрыв. Оскорбленный Патриарх 15 июня резко отказался вести переговоры и принять раздраженного Гумберта, на что легаты на следующий день перед началом богослужения положили на главный престол Великой церкви хартию об отлучении (Chartam excommunicationis). Она содержала длинный список грубейших обвинений и даже бранных слов в адрес Михаила Кирулария и его приближенных, а также анафемствовала их и всех прочих сторонников Патриарха. К примеру, среди претензий были обвинения в попытке заставить латинское население Константинополя принять греческие традиции, рукоположение в духовный сан евнухов, что было не принято в Риме, а также неправедный с точки зрения латинов отказ крестить женщин перед родами.

Кипевший от злости, немец Гумберт использовал весть о смерти Папы Льва IX в норманнском плену, чтобы действовать самостоятельно и вырваться из Константинополя, поскольку при мертвом Папе его дальнейшая миссия оказывалась бессмысленной. Субботним утром 16 июня он бросил на серебряный алтарь Св. Софии хартию об исключении из Церкви Михаила Кирулария и его сторонников и, демонстративно обтрусив пыль с ног, в гневе провозгласил: «Пусть Господь увидит и рассудит», после чего высокомерно удалился. Глупый и недостойный жест. На следующий день экс-легаты, несмотря на попытку василевса Константина Мономаха вернуть их, чтобы уладить ссору, покинули Константинополь. Таким образом, эта, по сути дела, частная грамота, вышедшая из-по пера ограниченного, упрямого, заносчивого клирика без официального статуса, — булла, не утвержденная ни одним из Пап (ее папские печати были поддельны, да и папский трон тогда был вакантным), — стала еще одним трагически случайным и роковым документом в списке давних претензий Римской и Константинопольской Церквей друг к другу. Именно человеческий фактор привел к плачевному результату.

Михаил Кируларий не остался в долгу и не долго думая сделал то, что тоже нельзя назвать мудрым шагом. Через два дня он, пользуясь поддержкой византийского духовенства и населения столицы, созвал Синод в Константинополе, который объявил всех приверженцев Папы римского еретиками и анафемствовал его послов. Окружное послание Патриарха предостерегало весь Восток от церковного общения с Римом. Во всех восточных церквах перестали поминать Папу за богослужением. Охочий до удовольствий, слабый император не вмешался в действия фанатичного, упрямого, проникнутого сознанием своей самодержавности Патриарха и недалекого, бескомпромиссного кардинала, хотя ситуацию можно было бы спасти, если бы не искусственно раздутый антилатинский бум. Видимо, ни одна из сторон не осознавала, что инициирует долговременный раскол.

Так было спровоцировано начало «великой схизмы», формального разделения Вселенской Святой Христианской Церкви на Западную и Восточную. Это не означало разрыва с Римской Церковью в целом, да и в адрес византийских светских властей и императора Константина Мономаха Гумбертом не было произнесено ничего, кроме похвал. Попытки ликвидировать этот далеко не первый разрыв, попытки примирения еще предпринимались какое то время. Даже после 1054 г. дружеские отношения между Востоком и Западом продолжались. Но «согласия» в вере (concordia) в последующих сношениях между Константинополем и Римом так и не удалось достичь. Длительный процесс отделения друг от друга двух форм богопочитания набирал силу. Западная Церковь стала со временем называться Римско-Католической, а Восточная — Греко-Католической или Православной. Последнее слово стало употребляться для обозначения ортодоксальной вероисповедной общности, признающей только семь Вселенских соборов. Как отметил Джон Норвич , «…рана, которую девять столетий назад совместными усилиями нанесли христианской Церкви кардинал Гумберт и Патриарх Михаил Кируларий, продолжает кровоточить по сей день». Удар оказался непоправимым.