Сергей Сорочан - Ромейское царство

…Разве могли пощадить жен, дочерей и дев, посвященных Богу, те, которые не щадили Самого Бога? Было ведь трудно смягчить мольбами и умилостивить варваров, раздраженных и исполненных желчи до того, что ничто не могло противостоять их ярости: если кто и делал такую попытку, то его считали безумным и смеялись над ним. Кто сколько-нибудь им противоречил или отказывал в требованиях, тому угрожал нож; и не было никого, кто бы не испытал в тот день плача. На перекрестках, в переулках, в храмах — повсюду жалобы и плач, рыдания, стоны, крики мужчин, вой женщин, грабежи, прелюбодейство, плен, разлука друзей. Благородные покрывались бесчестьем, старцы плакали, богатые бродили ограбленными. Все это повторялось на площадях, в закоулках, в храмах, в подвалах. Не было места, которое оставалось бы нетронутым или могло служить убежищем для страдальцев.

…Между тем низкая чернь и уличная сволочь обогащались через ограбление святыни, которую распродавали латинам. Враги же предавались пиршествам и увеселениям, имея при этом ввиду особенно осмеять и надругаться над греческими обычаями: так, они ходили по улицам, надев на себя без всякой нужды широкие одежды, а шеи лошадей украсили полотняным убором; белые ленты, которые развешивались по плечам, они привязывали к мордам животных и с таким убранством разъезжали по городу. Другие носили письменные приборы, чернильницы и держали в руках тетради, как бы желая осмеять наших писателей. Большинство же забавлялось тем, что сажало на лошадей задом наперед обесчещенных ими женщин, завязав им волосы в узел и откинув их назад; кроме того, они украшали лошадей женскими головными уборами и локонами и целые дни бражничали и пили, угощаясь лакомствами и дорогими яствами; другие же объедались отечественными блюдами, как-то: лопатки говядины, отваренные в горошке; гороховая каша со свиным салом, приправленная чесноком, и соус, приготовленный из различных острых соков. После раздела добычи они не делали никакой разницы между святынею и обыкновенными предметами, но обращали все для своего употребления, без всякого уважения к Господу и религии, так что пользовались образами Спасителя и святых как стульями и скамьями.

Из письма Римского папы Иннокентия III к императору Латинской Романии Балдуину I (1204–1205 гг.) вскоре после взятия Константинополя крестоносцами.

[…] Вы, не имея никакого права, ни власти над Грецией, безрассудно отклонились от вашего чистого намерения, устремились не на завоевания Иерусалима, а на завоевание Константинополя, предпочтя земные блага небесным […]. И недостаточно было вам исчерпать до дна богатства императора и обирать малых и великих, вы протянули руки к имуществу церквей и, что еще хуже, к святыне их, снося с алтарей серебряные доски, разбивая ризницы, присваивая себе иконы, кресты и реликвии, для того, чтобы Греческая Церковь отказалась возвратиться к Апостольскому престолу, усматривая со стороны латинов лишь изуверства и дела диавольские, и была бы вправе относиться к ним с отвращением, как к собакам […].

Жоффруа де Виллардуэн (ок. 1150–1213 гг.). «Взятие Константинополя».

Из записок видного предводителя крестоносцев, маршала Шампани, продиктованных им в конце жизни (после 1207 г.) на французском языке.

В основе лежали дневниковые заметки, ведшиеся автором с 1201 г.

LV. 250. […] и столь значительна была добыча, что не могу вам и описать, сколько было там золота и серебра, утвари, и драгоценных камней, и шелковых одежд и материй, и мехов и соболей, и разных богатств, когда либо на земле существовавших. И истинно свидетельствует Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, что с тех пор, как стоит мир, не было столько захвачено ни в одном городе.

251. Каждый выбрал себе жилище по вкусу, а было их там достаточно. И вот разместились паломники и венецианцы, и радовались они весьма чести и победе, Господом им дарованной, ибо тот, кто доселе был беден, стал богат и имущ. […] И воистину должны были они Господа нашего славить, ибо было их не более двадцати тысяч воинов, а с Божьей помощью победили они четыреста тысяч, а то и больше человек и взяли самый могучий город мира (а был он и весьма большим городом) и самый укрепленный.

LVI. 252. И приказал по всему войску маркиз Бонифаций Монферратский, предводитель войска, бароны и дож [222] Глава Венецианской республики Св. Марка, Энрико Дандоло. , дабы было собрано все захваченное в одно место, как то решено было и скреплено клятвой, а кто того не сделает — тому грозит отлучение. И были указаны три храма, куда сносить добычу, и поставили там охрану из самых надежных французов и венецианцев. И каждый стал приносить свою добычу и складывать в общую груду.

253. Одни несли с охотой, другие поневоле, ибо алчность есть корень всех бед и многих она не отпускала. И стали самые алчные понемногу удерживать добычу при себе, и умалилась любовь Господа к ним. О Боже, сколь благородно вели они себя доселе, и через то даровал им Господь честь и возвысил над прочими людьми […].

254. […] То, что было в храмы принесено, собрано было вместе и поделено между французами и венецианцами, как то ранее клятвой скреплено было. И знайте, что после дележа паломники уплатили венецианцам оставшиеся пятьдесят тысяч марок серебром и сверх того поделено было меж всеми добрых сто тысяч. И знаете как? Простые конные воины получили в два раза больше, чем пешие, а рыцари в два раза больше, чем простые конные воины. И знайте, что ни одному человеку еще не доставалось больше ни по чину, ни по заслугам, разве что он украл.

255. […] И посудите теперь, сколь велика была добыча, если без того, что было утаено, и без того, что было отдано венецианцам, осталось четыреста тысяч марок серебром и добрых десять тысяч лошадей, как боевых, так и вьючных. Так была поделена константинопольская добыча, как вы уже о том слышали.

1. Почему в словах Никиты Хониата звучит осуждение в адрес Исаака II?

2. Как вы считаете, для чего Ангелы, по словам византийского историка, ссорили между собой венецианцев и пизанцев? Какие цели они преследовали?

3. Какие меры предпринял Алексей V Мурзуфл для спасения Константинополя от западных пришельцев и насколько они представляются эффективными?

4. Чем могли бы оправдать свои бесчинства латины, разграбившие Константинополь?

5. Чем объяснить необходимость проповеди перед окончательным приступом крестоносцев, о которой рассказывает Роббер де Клари?

6. В чем можно верить рассказу аббата Мартина Пэрисского, а в чем нет?

7. Как вели себя жители столицы во время описываемых событий и кто из них особенно пострадал?

8. Насколько можно доверять описанию разгрома Константинополя, оставленному Никитой Хониатом? В чем видны библейские аналогии?