Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Итак, давая согласие на приезд немецкого министра ино­странных дел, в Москве сделали выбор в пользу соглашения с Германией, включая и территориальное размежевание сфер влияния. Верх взяли соображения геополитические и военно- стратегические, соблазн столкнуть между собой две империа­листические группировки, а самим оставаться в стороне.

На основании анализа различных источников можно сде­лать вывод, что в Москву по дипломатическим и разведыва­тельным каналам поступала информация об усиливающемся напряжении на германо-польской границе, о военных пригото­влениях в Германии, и в частности о переброске немецких войск в восточном направлении. Эти данные ясно показывали, что германское нападение на Польшу можно было ожидать в самые ближайшие дни. По некоторым сведениям в ходе пере­говоров упоминалась и возможная дата нападения — конец ав­густа или 1 сентября 1939 г.

Несмотря на то что проект о разграничении сфер влияния с Германией возник непосредственно перед визитом немецкого министра, на переговорах советские представители обсуждали уже не только общие проблемы, но и чисто конкретные вопро­сы, связанные с предстоящей границей разделения сфер интересов.

Подписание договора, известного как пакт Молотова — Риб­бентропа, состоялось 23 августа в Кремле в торжественной об­становке. Стороны не скупились на высокопарные слова, гово­рили о новой эре во взаимоотношениях между двумя странами и т.п. Договор вызвал огромный резонанс во всем мире.

В стенограммах о переговорах в Москве нет упоминаний о наличии секретного приложения к договору. Обе стороны тща­тельно следили за тем, чтобы сведения о нем нигде не просочи­лись. Он был глубоко упрятан в архивах обеих стран. В Москве он пролежал до конца 80-х годов, и на протяжении 50 лет здесь отрицали всякую возможность его существования. Интересно, что и гитлеровская Германия не разгласила сведений о прото­коле, даже в период войны с Советским Союзом.

Впервые текст протокола, обнаруженный в немецких архи­вах, был предан гласности и опубликован в 1947 г. в США в со­брании документов под названием "Нацистско-советские от­ношения" 6. В Советском Союзе изданный документ постоянно объявляли фальшивкой, сфабрикованной ранее в Германии. Для подтверждения этого советские идеологические службы иофициальные власти, в частности, указывали, что под протоко­лом не было подписи Молотова на русском языке и т.п. И лишь в период перестройки и гласности под давлением обществен­ности М.С. Горбачев объявил о "находке" в виде секретного протокола, и он бы опубликован.

Но это произошло спустя 50 лет после тех драматических событий. А тогда, в конце августа 1939 г. политические деятели, дипломаты и журналисты обсуждали смысл и последствия со­ветско-германского пакта, имея перед собой лишь официаль­ный текст договора без приложения.

В Германии царила эйфория. Как видно из многочисленных документов, Гитлер рассматривал подписание договора с Сове­тами как свою великую победу. В откликах мировой печати уже в те августовские дни некоторые журналисты писали, что, по слухам, к договору были какие-то секретные приложения, но это были лишь домыслы и предположения.

Как известно, американцы имели своего агента в немецком посольстве в Москве, от которого они получали значительную информацию, но даже и через этот канал официально не про­сочились сведения о наличии секретного протокола к договору от 23 августа, хотя слухи о какой-то договоренности и циркули­ровали в дипломатических кругах.

В целом же реакция на советско-германский пакт была ожидаема: беспокойство в Лондоне и Париже, брожение и тре­вога в балканских, восточноевропейских и прибалтийских сто­лицах, негативное восприятие среди европейской, да и всей мировой общественности, непонимание и растерянность в коммунистических партиях, которые в течение многих лет счи­тали своей главной задачей борьбу с фашизмом.

Буквально спустя несколько дней после подписания догово­ра последовали публикации серьезных аналитических статей и материалов, во многих из которых говорилось о том, что, не­смотря на этот поворот в советской политике, речь идет лишь о пакте о ненападении и что только последующие события должны показать его реальный смысл и самое главное — его результаты.

Последняя мирная неделя в августе 1939 г. в Европе прохо­дила в тревожном ожидании. Группа британских политиков и в их числе бывший премьер-министр Д. Ллойд Джордж и даже ряд деятелей консервативной партии публично критиковали правительство за неспособность или за нежелание добиться компромисса с Москвой. Европа словно замерла перед развяз­кой, от которой ее действительно отделяли лишь несколько дней.

33

Но нас интересуют в первую очередь события, происходив­шие в Москве. Несмотря на то что контакты с Германией ве-

2. А.О. Чубарьянлись уже довольно длительное время, они не были широко из­вестны. Поэтому подписание пакта было совершенно неожи­данным и для советской общественности.

Это был действительно резкий и кардинальный поворот во всей советской внешнеполитической стратегии. И если бы до­говор ограничивался только соглашением о ненападении, то при всех изменениях он не поднял бы столько вопросов для со­ветских лидеров, которые теперь, после подписания секретно­го протокола, должны были принимать решения, затрагиваю­щие принципиальные проблемы внешней политики, идеологии и пропаганды, а также внутренней политики и обороны. В Мо­скве ясно понимали, что до нападения Германии на Польшу ос­таются считанные дни.

1 сентября немецкие войска вторглись на территорию Польши. А на следующий день правительства Англии и Фран­ции объявили Германии войну. Так началась Вторая мировая война.

См.: XVIII съезд ВКП(б): Документы и материалы. М., 1939.

Документы внешней политики. Т. XXII: 1939 год: В 2 кн. M. f1992. Кн. 1. Док. № 445 (Далее: ДВП). См.: также: Roberts G. Stalin's Wars. New Haven, 2006.

См.: ДВП. Т. XXII. Кн. 1.

Версия об этом заседании была выдвинута еще в 1939 г., когда во французской прессе появилось сообщение о нем с информацией о ре­чи Сталина, в которой он якобы выразил намерение о "советизации Европы". О публикации во французской прессе советский посол во Франции Я. Суриц сообщил в Москву 28 сентября 1939 г. (См.: ДВП. Т. XXII. Кн. 2. Док. № 813). Недавно некоторые российские исследова­тели снова пытались возродить идею о заседании. Историк С. Случ опроверг слухи об этом в статье "Речь Сталина, которой не было" (Отечественная история. 2007. № 1). См. также: Хрущев Н.С. Время, люди, власть: Воспоминания: В 4 кн. Кн. 1. М., 1999.

Хрущев Н.С. Указ. соч. Кн. 1. С. 228.

Nazi-Soviet Relations. N.Y., 1947.

После подписания советско-германского пакта: судьба Польши