Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Еще 8 июля Шкварцев докладывал в Наркоминдел об ис­ключительном внимании Берлина к Юго-Востоку Европы в свя­зи с "активизацией СССР в этих районах" 51. По словам совет­ского посла, немецкая пресса единодушна в том, что страны Ев­ропы, за исключением областей влияния СССР, находятся под господством Германии и Италии. При этом в большинстве стран создаются правительства немецкой ориентации. Пресса пишет, что война с Англией еще предстоит, к ней идет подго­товка, но одновременно завершена переброска немецких войск с Запада на Восток.

Особое значение доклада советского посла состояло и в том, что еще 13 июля 1940 г. в Москву последовало сообщение о переброске немецких войск с Запада на Восток. С учетом по­стоянно накапливающегося взаимного недовольства и разно­гласий советское руководство понимало, в какую сторону могут повернуться события.

Именно в те июльские дни Германия провела несколько встреч с лидерами ряда стран Юго-Восточной Европы. 10 июля в Мюнхене Гитлер и итальянский министр иностранных дел Чиано имели встречу с премьер-министром Венгрии 52. Они за­явили о поддержке притязаний Венгрии на часть Трансильва- нии, о необходимости исходить из того, что Венгрия должна опираться только на державы "оси". Они также намекнули, что с пониманием относятся к интересам Венгрии в ее отношениях с СССР.

Через три недели в Зальцбурге Гитлер встречался с премье­рами Румынии и Болгарии. На этих переговорах Гитлер обещал сотрудничество в экономической и военной областях, германо- итальянские гарантии Румынии, поддержку претензий Болга­рии на Южную Добружду и т.п. 53В те же дни Гитлер принял в Берггдорфе делегацию Словакии во главе с президентом И. Ти- со и объявил, что Словакия переходит в разряд государств, на­ходящихся под защитой Германии, и примет активное участие в создании нового порядка в Европе 54.

31 июля Шуленбург по поручению из Берлина информиро­вал Молотова о проходивших встречах в Зальцбурге, но было совершенно ясно, что эти информации происходят уже пост­фактум и Германия действует самостоятельно, не консультиру­ясь с СССР. В одной из бесед с Шуленбургом Молотов обратил внимание на это обстоятельство. Об этом же говорил и Шквар- цев в Берлине, но немецкие представители оставили эти заме­чания без ответа.

Во второй половине июля и в августе во многих странах (как это можно проследить по прессе и по дипломатическим доку­ментам) усиленно распространялись слухи и сообщения о раз­ногласиях между СССР и Германией, о возможности союза СССР с Англией и т.п. Видимо, отчасти подобные комментарии явились результатом какой-то утечки информации о тех обсу­ждениях, которые проходили в высших кругах Германии. Еще 6 июля МИД Германии разослал циркулярное письмо, в кото­ром упомянул о германо-советских разногласиях. 21 июля Гит­лер в разговоре с генералом Браухичем заявил о необходимо­сти обратиться к решению русской проблемы и в конце июля дал указание подготовить план разгрома СССР, имея в виду на­чало военных действий в мае 1941 г. 5528 и 31 июля Гитлер на­правил указания о подготовке оперативных планов военного разгрома СССР 56. В начале августа верховное командование Германии издало директиву "Ауфбау Ост" о переброске войск на восточные границы Германии.

6 августа Риббентроп уже открыто заявил протест Москве (в беседах с Шкварцевым) в связи с публикацией в латвийской газете "Яунакас Синае" статьи, начинающейся словами: "Германские коммунисты против Компьена 57, и германская компартия распространяет воззвание о том, что подписание в Компьене соглашения является неслыханным диктатом". Риб­бентроп заявил, что эта статья направлена против Германии и противоречит последним высказываниям фюрера и Молотова и что появление подобных статей нежелательно 58.

Трудно сказать, в какой мере публикация статьи была сог­ласована с Москвой, но любопытна весьма спокойная реакция Молотова. На самой телеграмме Шкварцева Молотов написал: «Тов. Вышинскому. Скажите латышам (ЦК), что нельзя этого допускать впредь. Держаться надо по "Правде"» 59. А Риббен­тропу из Москвы сообщили, что указанная газетная статья по­явилась в прессе в результате"недоразумения" 60.

В последней декаде августа в Москве были напечатаны ста­тьи, посвященные годовщине подписания советско-германско­го пакта. Конечно, если сравнить их с публикациями сентября 1939 г., то будет заметна разница. В 1940 г. формулировки были сдержаннее, хотя их общий тон и оценки оставались положи­тельными. Такими же, а может быть, даже, еще с большим пафосом, были и статьи, опубликованные в Германии 23-24 августа 1940 г.

Но сразу же вслед за этими юбилейными статьями 31 авгу­ста Молотов после информации, полученной от Шуленбурга о "третейском" решении Германии и Италии спорных вопросов между Венгрией и Румынией в Вене, жестко заявил, что гер­манское правительство нарушило третью статью договора о не­нападении от 23 августа 1939 г., где говорилось о консультации между сторонами по интересующим их вопросам. По словам Молотова, речь идет о двух пограничных с СССР странах 61. Шуленбург попытался объяснить происшедшее "большой по­спешностью в решении вопроса".

Тот же сюжет присутствовал и в беседе Шкварцева с Риб­бентропом 2 сентября. Германский министр сказал, что не счи­тает этот факт противоречащим обязательствам Германии о консультациях с СССР 62.

Новый элемент разногласий был связан с информацией о созыве 1 сентября в Вене совещания экспертов по дунайским вопросам 63. Советское правительство заявило, что СССР не мо­жет не участвовать в каких-либо совещаниях по дунайским во­просам, так как СССР является придунайским государством, что теперь подтверждено возвращением Бессарабии 64.

Значительный интерес представляет реакция Германии на советское заявление, прозвучавшая во время беседы Шкварце­ва со статс-секретарем МИД Германии Вайцзекером. Сначала Вайцзекер заявил, что на заседании дунайской комиссии (кото­рая уже существует) речь шла о той части Дуная, которая ле­жит выше течения этой реки, граничащей с Советским Сою­зом. В связи с вновь поднятым вопросом о недовольстве СССР, что Германия не информировала ее о третейском решении в Вене, немецкий дипломат заявил: Германия заявляла о своей незаинтересованности в Бессарабии, у СССР нет больше тер­риториальных интересов в Румынии, это же относится и к Вен­грии. Вайцзекер напомнил советскому послу и о том, что имен­но Германия посоветовала Румынии разрешить конфликт с СССР иным путем, чему она и последовала.

Поскольку ранее советские дипломаты приводили в пример консультации СССР с Германией по Прибалтике, то Вайцзекер заявил (мы уже писали об этом в предыдущей главе, но повто­рим еще раз): он обращает внимание на различие, состоящее в том, что «акция советского правительства в Литве и вообще в Прибалтийских странах представляла собой захват территории (Вайцзекер, правда, тут же заменил слово "захват" на слово "приобретение"), а действия Германии при разрешении венге- ро-румынского конфликта были направлены к сохранению ми­ра в этой части Европы» 65. Фразеология Вайцзекера уже могла дать Москве представление, насколько далеко зашли разногла­сия и как в Берлине трактуют договор 1939 г.