Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

9 сентября этот вопрос был снова обсужден на встрече Мо­лотова с Шуленбургом, на которой советский нарком, весьма пространно вспоминая все переговоры-консультации, которые Москва вела с Берлином по поводу Бессарабии и Буковины, за­явил, что СССР пошел на компромисс по поводу Южной Буко­вины. Вспомнил Молотов и Прибалтику, опять повторив при­меры многочисленных советских консультаций с Германией. Затем стороны обменялись взаимными претензиями по поводу оставления германских представительств в Риге, Таллине и по другим вопросам 66.

В дальнейшем советская сторона еще несколько раз про­должила ставить вопрос о советском участии в заседаниях ду­найской комиссии 67. Общее ухудшение отношений между СССР и Германией наглядно видно из обсуждения вопроса о дунайской комиссии и третейского арбитража в Вене. 16 сентя­бря немцам была направлена памятная записка по вопросу о дунайской комиссии 68. Затем последовало более серьезное обо­стрение. 21 сентября Молотов имел беседу с Шуленбургом, в которой снова напоминал обо всех фактах, касавшихся Бесса­рабии, Буковины и пр. и в заключение вручил памятную запис­ку. В ней наркоминдел отвергает по пунктам объяснение германского правительства и снова напоминает всю историю советских консультаций по поводу Бессарабии и Прибалтики, когда Германия была заранее уведомлена и давала свое согла­сие на действия СССР.

Далее Москва предлагает: поскольку принятое решение в Вене противоречит статье III Договора о ненападении, то СССР готов обсудить вопрос об ее изменении или отмене, если она представляет неудобство для Германии. Когда Молотов коснул­ся данного вопроса в беседе с Шуленбургом, последний заявил: об этом не может быть и речи, в Берлине об этом и не думают, это было не более чем недоразумение 69.

Все эти дискуссии, столкновения и разногласия явились от­ражением более общих вопросов.

Как уже указывалось, Германия после июня —июля была занята выработкой дальнейшей стратегии. События показали, что сначала немцы предприняли ряд попыток осуществить вы­садку на британских островах, но потерпели неудачу и в конеч­ном счете перешли к их длительной осаде и бомбардировкам. Как отмечалось ранее, Черчилль отверг все германские предложения о мире. Поэтому Англия приняла решение сражаться до конца.

В этой ситуации Германия, видимо, разработала план дейст­вий в следующих направлениях:

изоляция Англии, вытеснение ее из Юго-Восточной Ев­ропы, Ближнего Востока, Малой Азии, по возможности и из Индии и соседних территорий. Во многих разговорах немецких дипломатов, политических и общественных деятелей того пе­риода постоянно звучала тема о новом переделе мира, о немец­ком интересе к Африке и Азии и о том, что нужны новые коа­лиции для разгрома Англии и краха всей Британской империи;

образование тройственного союза (Германия, Италия и Япония) для достижения этой стратегической цели. При этом Италии отводится главная роль по включению в орбиту Герма­нии или тройственного союза Балканских стран и государств Юго-Восточной Европы. Германия вкупе с Италией резко акти­визирует свои действия в отношении Румынии, Венгрии, Бол­гарии и Словакии. Устранив Англию из состава дунайской комиссии, они стремятся "прибрать к рукам" эту комиссию. Япония предпринимает антибританские действия на Дальнем Востоке, Соединенные Штаты Америки нейтрализуются во из­бежание их участия в войне на стороне Великобритании;

подготовка к вторжению в Россию. Гитлер заговорил об этом в конце июля — начале августа и уже дал некоторые распо­ряжения на этот счет. Военные получили шесть месяцев для вы­работки стратегического и оперативного планов. Пока Берлин поставил задачу максимально ограничить советское влияние и действовал на Юге и Востоке Европы, ослабляя связи СССР с Югославией, Болгарией и Турцией. Германия приветствовала улучшение советско-итальянских отношений, полагая, что че­рез своего союзника сможет больше влиять и на действия СССР. Гитлер и Риббентроп активизировали свой нажим на Москву в экономической области, рассчитывая увеличить по­лучение Германией так нужных ей зерно- и нефтепродуктов, а также цветных металлов;

на данном этапе не портить и не обострять отношения с СССР. Берлин все еще рассчитывал привлечь его к общей борь­бе с Великобританией.

В этих целях некоторые германские политики и журнали­сты, видимо, не баз подсказки властей, заговорили о возможно­сти нового раздела мира на сферы влияния, где Советскому Со­юзу отводились бы территории в районе Среднего Востока (Иран, Афганистан), в Монголии и т.п.

10 сентября известный германский профессор, дипломат, советник Кейтеля О. Недермайер на встрече с советником со­ветского посольства А. Кобуловым развивал идеи о разделении сфер влияния в Европе и Азии. Германии он отдавал Юго-Вос­ток Европы, СССР — Монголию и Иран. Англия же будет вы­теснена из Средиземноморья и лишится своего господствую­щего положения в Азии 70. Отводя Советскому Союзу подоб­ную роль, Гитлер и его окружение рассчитывали направить советские интересы не на Юго-Восток Европы, а в Азию, стал­кивая СССР с Великобританией.

Взяв общий курс на подготовку будущей войны с СССР, на­цистское руководство было в тот период не заинтересовано в углублении и обострении противоречий с СССР, надеясь при­влечь его к формирующемуся тройственному союзу, а уже по­сле ослабления или даже поражения Англии приступить к реа­лизации своих планов в отношении СССР. Поэтому в течение сентября — октября немцы сделали ряд успокоительных жестов и заявлений в адрес Советского Союза, демонстрируя свое же­лание снять возникшие наслоения и продолжать сотрудничест­во с Советским Союзом.

13 октября Риббентроп направил письмо на имя Сталина, в котором сообщал о намерении Германии продолжать политику добрососедства и углубления политического и экономического сотрудничества с Советским Союзом и личных контактов веду­щих деятелей двух стран. Риббентроп сослался на установку Гитлера содействовать выполнению исторической задачи Со­ветского Союза, Германии, Италии и Японии координировать политику в долгосрочном плане путем разграничения их инте­ресов по "вековым вехам".

В послании много говорилось об английской политике, кото­рая, отвергнув предложение фюрера о мире, стремится расши­рить свои действия на Балканах, на севере Европы, в Азии и на Дальнем Востоке 71. И именно для противодействия Англии Герма­ния считала бы важным сотрудничество в рамках тройственного союза и Советского Союза. Германия особенно ратовала за улуч­шение отношений между СССР и Японией. "Суммируя все ска­занное, — писал Риббентроп, — можно добавить, что, по мнению фюрера, историческая миссия четырех держав состоит в том, что­бы на многие годы объединить политику для будущего развития их народов и для определения их интересов на длительную пер­спективу 72. Германское правительство заявляло, что оно привет­ствовало бы визит Молотова в Берлин в ближайшее время, а затем Риббентроп мог бы прибыть в Москву для встреч со Сталиным, возможно, при участии представителей Италии и Японии 73.