Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В Москве, раздраженные своими неудачами в Румынии, а затем и в Болгарии были непрочь сделать что-либо в предлагае­мом направлении, но Сталина останавливала, во-первых, боязнь разозлить Германию и ухудшить советско-германское сотрудничество и, во-вторых, постоянное недоверие к Англии, которую советский лидер подозревал в антисоветских намере­ниях и интригах. Такой настрой лимитировал активность дей­ствий на Балканах и принятие каких-либо планов по противо­действию Германии. К тому же справедливости ради следует отметить, что возможности Советского Союза были весьма ог­раничены и стремительно сокращались.

В тревожные недели конца 1940 —начала 1941 г. в Москве все же решились благосклонно отнестись к предложению Анг­лии, чтобы руками Британии немного сдержать германские ап­петиты. На двустороннем уровне советское руководство охот­но наращивало диалог с Югославией. В Москве поддержали идею о продаже ей оружия. Были даже обсуждены его виды и размеры, но в Москве боялись утечки информации о перегово­рах и крайнего недовольства Берлина.

Германия, со своей стороны, развернула активный нажим на Югославию, требуя ее присоединения к тройственному пак­ту. В итоге в 1941 г. югославское правительство официально объявило о своем решении.

В этот момент события в Югославии приняли неожиданный драматический оборот. Все началось с того, что группа высше­го югославского генералитета произвела государственный пе­реворот, отстранив правительство, и захватила власть в стране. Неожиданная особенность случившегося состояла в том, что многие из тех военных, которые пришли к власти, были лично тесно связаны с Советским Союзом, а по некоторым данным и свидетельствам, имели даже контакты с советской военной или политической разведкой 36.

Переворот в Югославии вызвал раздражение в Берлине. Ее новые руководители обратили значительное внимание на Москву, рассчитывая на ее помощь и поддержку. В то же время они сразу же подтвердили решение прежнего руководства о присоединении к тройственному пакту и вообще стремились всячески успокоить немцев и заверить их в своей лояльности. Но Гитлер мало верил в это и немедленно дал приказ готовить­ся к вторжению в Югославию.

Началась короткая, но полная драматизма история с подпи­санием советско-югославского договора. Она описана в ряде исторических трудов с деталями и подробностями, поэтому мы выделим лишь несколько моментов 37.

Идея подписать договор с Советским Союзом родилась в Белграде и была сразу же поддержана в Москве. Югославы рас­считывали, что этим актом они в какой-то мере обезопасят се­бя от вторжения немецких войск или во всяком случае Гитлер будет действовать более осторожно. Москва, закрепив отноше­ния с Югославией, стремилась восстановить в какой-то мере свои пошатнувшиеся позиции на Балканах, став снова действу­ющим игроком на балканской сцене, продемонстрировав Бер­лину свою самостоятельную роль на Балканах.

Проект договора о дружбе и союзе был быстро согласован при активном участии известного югославского дипломата, по­сла в Москве Гавриловича, горячего сторонника соглашения с СССР. Ключевым пунктом подготовленного текста договора было обязательство сторон оказывать помощь друг другу в слу­чае нападения третьей стороны. Составной частью договора должна была стать и конвенция, определявшая порядок воз­можного военного сотрудничества.

Когда казалось, что все готово к подписанию, неожиданно в Москве решили заменить предлагаемый пакХгназвав его дого­вором о дружбе и ненападении, убрав слово "союз", что отлича­лось от первоначальных предложений югославов. Они согласи­лись и заявили, что готовы немедленно подписать договор. Все это происходило 4 апреля 1941 г.

На решение Москвы, несомненно, подействовало преду­преждение Германии, сделанное в тот же день Шуленбургом в беседе с Молотовым. Немецкий посол заявил, что сейчас "не время для подписания договора между СССР и Югославией ввиду острой ситуации в германо-югославских отношениях". Молотов, однако, твердо заявил: "Советское правительство об­думало свой шаг и приняло окончательное решение" 38.

Но из-за немецкого демарша в Москве решили еще раз мо­дифицировать текст договора, включив формулировку о "нейт­ралитете" вместо обязательств о поддержке. Гаврилович реаги­ровал на это очень болезненно и упрашивал Москву не менять формулировку. В Москве вроде бы стояли на своем, но бук­вально в самый последний момент в присутствии Сталина и других советских руководителей Молотов объявил о согласии убрать слова о нейтралитете. Теперь текст звучал так: в случае нападения на одну из сторон "соблюдается политика дружест­венных отношений".

В исторической литературе существует несколько версий о причинах перемен в советской позиции, о неуступчивости юго­славов. Но ясно одно — донесения в Москву свидетельствовали о том, что Германия готовится к нападению на Югославию 39.

Видимо, Сталин все же надеялся, что самим фактом подписа­ния договора Москва поставит Германию в неудобное положе­ние и, может быть, заставит отложить нападение, т.е. дать югославам время для лучшей подготовки к отпору. Кроме того, Москва все же хотела показать Берлину, что она играет само­стоятельную роль и не может просто так проглатывать немец­кие акции, не учитывающие советские интересы.

4 апреля Вышинский сказал Криппсу, что СССР не только не возражает, но даже рекомендует югославам заключить сог­лашение с Великобританией 40. Кажется, в Москве были готовы согласиться и на использование Британии в противодействии Германии на Балканах, к чему англичане уже не раз призывали.

Итак, 5 апреля в Кремле был подписан советско-югослав­ский 11Договор о дружбе и ненападении между СССР и Югосла­вией", в котором говорилось о политике дружественных отно­шений к стороне, подвергшейся нападению со стороны третьего государства" 41. А 6 апреля утром в советском генштабе военные представители обеих сторон договорились о вооружениях и бо­евой технике, предоставляемой Советским Союзом Юго­славии.

Но сам договор и планы военного сотрудничества были пе­речеркнуты уже через несколько часов, когда германские вой­ска вторглись в Югославию. Вскоре к ним присоединились итальянцы. Через 10 дней югославская армия капитулировала.

6 апреля Шуленбург по поручению Риббентропа уведомил Молотова о военных действиях Германии против Югославии и Греции. При этом он не упомянул о только что подписанном со­ветско-югославском договоре, делая вид, что его не существует. Да и сам Молотов также не решился ни одним словом упомя­нуть договор.

Итак Германия захватила большую часть Балкан, исключив Советский Союз от какого-либо влияния в этом регионе, и получила плацдарм для будущей войны против Советского Союза.