Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Если вспомнить, сколько раз британские представители на­стаивали на обязательстве СССР не поставлять в Германию ни­чего из того, что Советский Союз будет получать из Англии (с уклончивыми ответами Майского и др.), и вообще заявляли, что все содержание торговых переговоров с Советским Сою­зом должно быть подчинено британским действиям по блокаде Германии, то совершенно ясно, что признание Сталина о по­ставках в Германию товаров, в том числе и покупаемых из дру­гих стран, ставило крест на любых торговых соглашениях меж­ду двумя странами.

Английская общественность и официальные круги никогда не согласились бы на договор с кем-либо, заранее зная, что их товары (в том числе и стратегические) будут попадать их глав­ному врагу. Зная это, Сталин давал ясно понять, что советское правительство не намерено заключать торговое соглашение (и вообще какие-либо договоры) с Великобританией на англий­ских условиях. К тому же в Москве были явно раздражены не­желанием Англии вернуть СССР задержанные пароходы.

Заявлением Сталина Москва преследовала еще одну цель. Она демонстрировала свою лояльность Берлину, ибо запись бе­седы Сталина с Криппсом была через Шуленбурга доведена до сведения германского правительства.

В целом в советско-английских отношениях в 1940 г. можно выделить несколько моментов. Прежде всего речь идет об упо­мянутом уже приезде в Москву посла Ст. Криппса в июне. На первой же встрече с Молотовым английский дипломат заявил, что он имеет инструкции добиваться немедленной встречи со Сталиным для передачи ему "весьма важного послания" от пре­мьер-министра Великобритании. 1 июля Криппс передал по­слание Сталину через Молотова.

В тот же день Сталин принял Криппса, беседа продолжа­лась почти три часа. Криппс направил в Лондон семь телеграмм с подробным изложением беседы и своими комментариями. 17 июля в Лондоне было официально объявлено: "Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин принял британского посла в СССР С. Криппса 1 июля в Кремле, имел место обмен мнения­ми по европейским проблемам" 30.

Еще ранее, 13 июля Молотов передал германскому послу Ф. Шуленбургу запись беседы Криппса со Сталиным, и через несколько дней Шуленбург по поручению МИД Германии со­общил Молотову, что она доведена до сведения германского правительства, которое "с интересом ознакомилось с содержа­нием записи и весьма признательно за информацию" 31. 13 ию­ля Молотов послал запись беседы также Майскому в Лондон и советским послам в Риме, Берлине и ряда других стран. Инте­ресно отметить, что Майский получил ее спустя почти две неде­ли после того, как состоялась беседа, и в один день с герман­ским послом в Москве. Это, кстати, создало определенные тру­дности для Майского, который во время встречи с Черчиллем и позднее с Галифаксом в начале июля на их вопросы о встрече Сталина с Криппсом и реакции Сталина вынужден был ограни­чиваться ответом, что он не имеет никакой информации из Мо­сквы.

Итак, 1 июля впервые после начала войны Сталин встретил­ся с британским послом. Как уже указывалось, за полтора часа до беседы Криппс передал Молотову послание Черчилля, дати­рованное 24 июня 1940 г., т.е. после стремительного разгрома Франции. Англия оказывалась одна визави с нацистской Гер­манией, и Черчилль, конечно, хотел прозондировать, как реаги­руют в Москве на эту ситуацию, которую вряд ли ожидали и в Западной Европе, и в Кремле.

Обратимся к посланию британского премьера. Черчилль как бы мимоходом возвращается к событиям лета 1939 г., когда, как он пишет, советское правительство прервало переговоры с Англией и вступило в тесные отношения с Германией и таким образом Германия стала другом СССР и врагом Великобрита­нии 32. Но теперь, по мнению Черчилля, возник новый фактор, когда перед Европой стоит перспектива установления герман­ской гегемонии. Географически и Англия и СССР расположе­ны на оконечностях Европы и уже в силу этого находятся на особом положении по сравнению с другими странами конти­нента и могут лучше, чем они, противостоять стремлению Гер­мании к гегемонии. Цель Великобритании — спасти себя от господства Германии и освободить остальную Европу от того нашествия, которое она осуществляет. Советское правительст­во само в состоянии судить о том, угрожает ли интересам СССР нынешнее стремление Германии к гегемонии над Европой и как ему лучше обеспечить свои интересы. Как писал Черчилль, он рассчитывает, что советское правительство обсудит с британ­ским послом всю ситуацию, когда идет "методический процесс завоевания и поглощения" Европы со стороны Германии 33.

Итак, британский премьер нарочно обостряет вопрос. С од­ной стороны, это было, конечно, связано с опасностью, навис­шей над Англией в результате разгрома Франции, а с другой — он явно намекает Сталину об угрозах, возникающих и для Советского Союза. Черчилль ничем не рисковал. Он хотел уз­нать мнение Сталина о сложившейся ситуации, не предлагая ничего конкретного, но явно просил подумать о возможном из­менении советской позиции.

385

Действительно, для Сталина германские победы были не­ожиданными, но насколько он был готов пересмотреть подхо­ды к ситуации, было неясно.

13. А.О. Чубарьян

Представляя послание, Криппс начал беседу с заявления о желании Англии "поддержать равновесие в Европе" и на Даль­нем Востоке. Для этого она хочет поддерживать дружествен­ные отношения с СССР и Турцией. Криппс особо выделил не­обходимость стабилизации положения на Балканах и предло­жил сделать это "под эгидой СССР". Упомянул Криппс и о тор­говых переговорах 34.

Сталин начал с заверения, что СССР не имеет блока с Гер­манией на предмет войны против Англии, а имеет лишь пакт о ненападении. Касаясь вопроса о равновесии, он прямо сказал, что СССР хотел бы изменить старое равновесие в Европе, но в ходе переговоров в 1939 г. англичане и французы не захотели пойти СССР навстречу, и именно поэтому этот вопрос стал базой для сближения СССР с Германией. Поэтому на восстано­вление старого равновесия СССР пойти не может. По вопросу о Балканах советский лидер отклонил идею какой-либо совет­ской эгиды. Но по главной проблеме — о господстве Германии в Европе Сталин выражает сомнение, что, разгромив Фран­цию, Германия уже добилась господства. Для этого надо еще иметь господство на морях, чего у Германии нет и вряд ли будет. Сталин уверяет также, что, зная германских руководите­лей, он не замечал с их стороны стремления к мировому господ­ству 35.

Криппс уточнил свою позицию в отношении Балкан, зая­вив, что речь идет не о господстве СССР на Балканах, а о роли СССР и Турции в установлении стабильности в этом европей­ском регионе. Он также сказал, что Англия остается единствен­ной силой, которая может предотвратить германское господ­ство. Сталин напомнил, что Криппс забыл о США. Криппс упоминал о какой-то книге одного из германских лидеров, ко­торый писал о германском господстве. Британские секретные службы имеют твердое мнение о стремлении Германии к гос­подству в отношении Запада и Востока, явно намекая на опас­ность, исходящую от Гитлера и для СССР.