Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Сталин заметил, что есть разные деятели и в Германии, но он не верит в ее намерение господствовать в Европе, так как она не имеет сил для его установления 36.

Далее снова возник вопрос о Балканах и о Проливах. Ста­лин довольно скептически говорил о позиции Турции, заявляя, что СССР не собирается на нее нападать, вновь отводя вопрос о стремлении Германии к преобладанию на Балканах. Он согла­сился с необходимостью улучшения отношений с Турцией.

Говоря об общем впечатлении от беседы, следует выделить несколько моментов. Прежде всего важен сам факт согласия Сталина на встречу с британским послом в момент, когда Анг­лия сталкивалась со смертельной опасностью и когда британ­ские лидеры твердо заявили, что отвергают всякие мирные пе­реговоры с Германией и готовы сражаться до конца. Советский Союз был явно заинтересован в сохранении британского фронта и противовеса Германии после захвата ею почти всего европейского континента. Москва также намекала и на воз­можную роль США в противодействии Германии.

Явно в расчете на Германию Сталин повторял, что не видит у германских лидеров стремления к господству. Но совершен­но очевидно, что в самом упоминании об этом (причем Москва в информации, отправленной в Берлин, поставила вопрос о гос­подстве на первое место) советское руководство как бы наме­кало Германии на необходимость учета советских интересов, особенно в условиях предложений с британской стороны. Это было скорее не предупреждением, а предостережением Берлину.

Такой же намек Москва делала Берлину и в отношении Бал­кан. В информации о беседе, посланной Германии, говорилось: по поводу предложений насчет Балкан (о руководящей роли СССР) Советский Союз считает, что "ни одна держава не мо­жет претендовать на исключительную роль по объединению Балканских государств и руководства ими", на такую миссию не претендует и СССР, несмотря на его заинтересованность в балканских делах 37.

Таким образом, в СССР решили использовать послание Черчилля, может быть, прежде всего для своих отношений с Германией, поскольку, конечно, были налицо опасность гер­манской гегемонии в Европе и первые признаки ее возрастаю­щей активности на Балканах.

Что касается непосредственно советско-английских отно­шений, то Сталин фактически обошел этот вопрос (да, собст­венно, Черчилль пока не предлагал ничего конкретного), явно предпочитая продолжать намеченный курс и выжидая разви­тия событий. Кроме того, именно в это время советское прави­тельство осуществляло меры по присоединению Прибалтики и Бессарабии и не хотело как-то раздражать Германию. Тем бо­лее, что от позиции Англии в решении этих проблем мало что зависело, хотя Москва и знала о настроениях Лондона.

13*

Когда через два дня Черчилль встретился первый раз с со­ветским послом, став премьер-министром, то он неожиданно спросил Майского, имея в виду советские действия в Бессара­бии: "Это означает возврат к империализму царских времен?" И после разъяснений посла Черчилль сказал: "Может быть, Вы и правы. Но если Ваши действия даже продиктованы не старым царем, а новым советским империализмом, что с того, у меня нет возражений" 38. Кстати, в этой беседе Черчилль настойчиво убеждал Майского, что если бы Англия оказалась разбитой, то

387

Гитлер затем всю свою мощь обрушил бы на СССР. При этом Черчилль сослался на мнение французского деятеля Лаваля (сотрудничавшего с нацистами) о том, что Гитлер ненавидит большевиков и ждет лишь благоприятной обстановки, чтобы нанести им смертельный удар.

Но не прошло и месяца, как в советско-английских отноше­ниях возник вопрос, ставший на довольно долгое время пред­метом взаимных претензий. 23 июля заместитель наркома ино­странных дел С.Л. Лозовский в беседе с Криппсом вручил ему ноту протеста по поводу действий банка Англии и английского казначейства, задержавших принадлежащее Госбанку СССР золото, купленное им у банков Эстонии, Литвы и Латвии 39. Этот же вопрос был поднят и Молотовым во время его длитель­ной беседы с Криппсом 7 августа 40.

В довольно жесткой форме вопрос о прибалтийском золоте был поднят Микояном на встрече с Криппсом 22 августа и Молотовым 24 августа, причем Молотов спросил Криппса о по­зиции британского правительства в вопросе о вступлении При­балтийских республик в СССР 41. Позиция Англии в этом воп­росе была скоординирована с линией США, которым нарком­индел направил 26 августа аналогичную ноту, касающуюся задержания прибалтийского золота и в США.

Тем временем Криппс попытался снова вернуть Москву к обсуждению общих проблем советско-английских отношений. 7 августа в беседе с Молотовым он затронул вопрос о сущности советского нейтралитета. По словам Криппса, сейчас этот ней­тралитет благожелателен по отношению к одной стороне (речь шла о Германии), чего нельзя сказать о другой. Он прямо поста­вил вопрос о том, можно ли ожидать обнадеживающих шагов Советского Союза к улучшению отношений с Англией. Моло­тов согласился с существующим различием. При этом он со­слался на наличие у СССР пакта о ненападении с Германией и на ее поддержку в связи с интересами СССР в Западной Укра­ине и Западной Белоруссии. То же различие есть и в торговле. СССР получает из Германии машины, военное оборудование и т.п., поставляя им взамен сырье. Что касается Англии, здесь, по словам Молотова, сказывается отсутствие общих географи­ческих границ и недружественные английские действия (в том числе он назвал задержание прибалтийского золота) 42.

На следующей встрече с Молотовым 24 августа Криппс вы­яснял по поручению Foreign Office советскую позицию в связи с напряженной обстановкой на Балканах, вызванную обостре­нием итало-греческих отношений. До сего времени, сказал Мо­лотов, советское правительство не считало события на Балка­нах серьезными, поэтому СССР не занимает по отношению к ним активную позицию 43.

Тем временем вопрос о Прибалтике приобретал все боль­шую остроту. На встрече 22 августа Микоян прямо заявил Криппсу, что торговые отношения между СССР и Великобри­танией не могут быть установлены, пока не решен вопрос об от­ношении Англии к Прибалтийским государствам, и в частности о прибалтийском золоте 44. Галифакс в беседе с Майским изло­жил позицию Англии в вопросе о Прибалтийских государствах, которая не могла устроить СССР. Вышинский на встрече с Криппсом, касаясь вопроса о прибалтийском золоте, довольно жестко повторил, что без урегулирования между СССР и Анг­лией этого вопроса расширенные торговые отношения едва ли могут иметь место. На это Криппс ответил, что британское пра­вительство не может изменить свою позицию из-за позиции США и общественного мнения и предложил заморозить балтий­ский вопрос до конца войны или хотя бы на 9, 6 или 3 месяца 45.