Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Итак, что же было намечено в Наркоминделе и в других ве­домствах страны.

Была выдвинута идея предложить странам Балтии подпи­сать с Советским Союзом пакты о взаимопомощи. Общая идея договоров, очевидно, исходила непосредственно от Ста­лина и Молотова. В их основу предполагалось положить тезис о необходимости обеспечения безопасности Советского Союза и этих государств в условиях начавшейся войны и воз­никновения различных угроз. Конкретный возможный источ­ник военной опасности не назывался. В этом смысле каждый из участников договоров был волен выдвигать свои варианты, но Москва явно не возражала, если бы посчитали, что такая опасность могла бы исходить от Германии. Предполагае­мые пакты о взаимопомощи создавали некие гарантии для участников, как в отношениях друг с другом, так и третьих сторон.

В такой констатации и в таком содержании договора могли рассматриваться в контексте сложной международной обста­новки, фактического разгрома Польши со стороны Германии и состояния войны между англо-французским блоком и Герма­нией. Они обосновывались именно крайней нестабильностью общей ситуации в Европе.

В Наркоминделе сформулировали политическую и право­вую основу договоров, их условия и продолжительность. "В це­лях обеспечения безопасности и взаимных интересов" совет­ское правительство предлагало Прибалтийским государствам предоставить Советскому Союзу военные базы и согласиться на размещение в них контингентов советских войск. Они должны располагаться в некоторых пунктах Латвии, Эстонии и Литвы (зафиксированных в договорах или в приложениях к ним), включая аэродромы и прибрежные морские порты. Мо­сква намеревалась объявить, что при этом не будет ущемляться суверенитет Латвии, Литвы и Эстонии, и о невмешательстве в их внутренние дела.

Подготовив предложения, Москва поручила своим дипло­матам начать зондажи в самих Прибалтийских государствах и в столицах других стран. Укажем в этой связи на активность со­ветских представителей в Германии, Англии и т.д.

14 сентября советский посол в Германии А.А. Шкварцев встретился с литовским послом, который говорил о желатель­ности иметь общую границу с СССР. По его мнению, Литве следовало воспользоваться случаем и занять Виленскую об­ласть 3. Как видно из дневниковой записи Шкварцева, литов­ский посланник уверял, что Литва больше тяготеет к Советско­му Союзу, чем к Германии, и боится, что немцы, захватив Польшу, лишат его страну самостоятельности. Он снова ставил вопрос о возможности присоединения к Литве части террито­рии на северо-востоке Польши, населенной главным образом литовцами 4.

В те же дни пресс-атташе посольства СССР в Германии А.А. Смирнов беседовал с литовским журналистом, который интересовался, что будет делать СССР, если Германия, закре­пившаяся в Польше, протянет свою руку к Прибалтике? Сегод­ня, ответил Смирнов, вряд ли Германия станет действовать таким образом, а что касается СССР, то он будет рассматривать всякую агрессию против Прибалтийских государств как непо­средственную угрозу своим жизненным интересам 5.

Намеки на литовские претензии к Польше не прошли неза­меченными. В Наркоминделе готовили специальные записки по данному вопросу, в частности историческую справку о гра­ницах Литвы и Польши 6.

В связи с беспокойством в Литве было решено несколько ото­двинуть подписание договора с ней и сконцентрировать прежде всего внимание на договорах с Эстонией и Латвией. В Москве сложилось впечатление, что начать следует именно с Эстонии, что создавало прецедент для других Балтийских государств.

Эстонские деятели вели переговоры с советскими предста­вителями и одновременно зондировали ситуацию в других странах. В британских архивах имеется специальное досье о ситуации в Прибалтике в сентябре — октябре 1939 г. Уже 22 сен­тября в Лондон сообщали из Таллина, что там очень озабочены советской активностью на эстонской границе 7. Через несколь­ко дней английский консул в Таллине сообщил, что эстонский начальник генерального штаба адмирал Питка был послан в Финляндию с целью узнать, будут ли финны сражаться против СССР 8.

В донесениях советского посла в Эстонии К.П. Никитина также сообщалось о нескольких встречах с представителями эстонского руководства, в ходе которых они выражали опасе­ние в связи со слухами о том, что при переговорах Риббентро­па в Москве затрагивался вопрос о Прибалтике и достигнута какая-то договоренность о ее судьбе. Советский посол все от­рицал и стремился успокоить эстонцев 9.

По данным, полученным в Лондоне из Таллина 27 сентября, Советский Союз намеревался разместить контингента своих войск на морских и воздушных базах в Эстонии. К Англии, Франции и Германии последовали обращения 10, которые, судя по документам, успеха не имели. Англия, а тем более Германия дали понять, что не намерены вмешиваться в прибалтийские дела.

29 сентября Рига сообщала в Лондон, что советские войска концентрируются на латвийской границе. Министр иностран­ных дел Латвии сказал французскому послу, что латыши не рассчитывают на германскую помощь 11. Английский посол в Греции доложил в Лондон, что по информации из Берлина нем­цы дали понять греческому послу в Германии, что вопрос об Эстонии касается не Германии, а только России 12.

25 сентября германский посол Шуленбург был приглашен в Кремль. Сталин сказал ему: "Советский Союз в соответствии с протоколом от 23 августа немедленно займется решением при­балтийских проблем". По донесению Шуленбурга, советский лидер добавил, что ожидает широкой поддержки Германии в этом вопросе. При этом он назвал Эстонию, Латвию и Литву, но не упомянул Финляндию 13.

И именно в эти дни начались переговоры с Эстонией. Види­мо, 25 сентября советские требования были доведены до сведе­ния эстонской стороны.

27 сентября в Москву был приглашен эстонский министр иностранных дел Сельтер, который в течение двух дней вел пе­реговоры с Молотовым. Из протокола этих переговоров прояс­няются те аргументы, которые использовались советской сто­роной. Главное, о чем говорил нарком, состояло в том, что

СССР нуждается в действенных гарантиях для укрепления сво­ей безопасности. Молотов жестко заявил, что "так дальше про­должаться не может" 14и Советский Союз решил потребовать от правительства Эстонии таких гарантий, предлагая заклю­чить военный союз или договор о взаимной помощи, который вместе с тем обеспечивал бы Советскому Союзу право иметь на территории Эстонии опорные пункты или базы для флота и авиации 15.

В качестве одного из доказательств был также использован инцидент с польской подводной лодкой, которая зашла в тал­линский порт и неожиданно ушла из него. В Москве оценили этот факт как недружественный, учитывая состояние отноше­ний СССР с Польшей. По мнению советских должностных лиц, таинственная лодка находилась где-то в водах Финского зали­ва, создавая угрозу безопасности Советского Союза 16. И хотя эстонские представители всячески доказывали непричастность к этому эстонских властей, в Москве продолжали говорить об угрозе для советского флота.