Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В ходе переговоров Молотов употребил термин "военный союз" как возможный тип соглашения между СССР и Эстони­ей, но одновременно сказал и о возможности иметь "пакт о вза­имной помощи". Сначала эстонский министр Сельтер заявил, что предлагаемый договор означал бы нарушение эстонского нейтралитета и заключение договора о союзе с великой держа­вой поставило бы малую страну в зависимость от СССР и парализовало бы ее независимость 17. На это Молотов заявил: "Не бойтесь, договор о помощи с Советским Союзом не пред­ставляет никакой угрозы. Мы не намереваемся затрагивать ни Ваш суверенитет, ни государственное устройство. Мы не соби­раемся навязывать Эстонии коммунизм. Мы не хотим затраги­вать экономическую систему Эстонии. Эстония сохранит свою независимость, свое правительство, парламент, внешнюю и внутреннюю политику, армию и экономический строй. Мы не затронем всего этого" 18.

Несмотря на эти заверения, эстонские представители про­должали сопротивляться, утверждая, что существующий уже мирный договор 1920 г. и договор о ненападении вполне обес­печивают отношения между двумя странами. Молотов снова упомянул инцидент с подводной лодкой, охарактеризовав его как опасный "симптом" 19, и далее сказал: "Советский Союз те­перь великая держава, с интересами которой необходимо считаться. Скажу Вам — Советскому Союзу требуется расши­рение системы своей безопасности, для чего ему необходим выход в Балтийское море. Если Вы не пожелаете заключить с нами пакт о взаимопомощи, то нам придется использовать для гарантирования своей безопасности другие пути, может быть, более крупные, может быть, более сложные. Прошу Вас, не принуждайте нас применять силу в отношении Эстонии" 20.

Эстонские представители запросили перерыв для консуль­тации с правительством и начали готовиться к немедленному полету в Таллин. Но через 30 мин. им позвонили из Кремля и снова пригласили на встречу, на которой Молотов и Микоян представили письменный текст проекта договора вместе с до­полнительным протоколом, который предусматривал предоста­вление Советскому Союзу базы на островах, в Таллине, Пярну и "возможно еще где-нибудь". Эстонские делегаты пытались возражать, особенно против размещения советской базы в сто­лице и т.д. На этом переговоры были прерваны, и эстонский министр выехал в Эстонию. Их сроки были выбраны в Москве не случайно. Именно в те дни германский министр иностран­ных дел Риббентроп снова приехал в Москву для переговоров о подписании нового договора между двумя странами. Мы уже упоминали о разговоре Сталина и Молотова с Шуленбургом, который, судя по всему, состоялся как раз после первого дня переговоров Молотова с эстонским министром иностран­ных дел.

Тем временем в Таллине 26 сентября состоялось совмест­ное заседание комиссий по иностранным и военным делам пар­ламента, на котором были обсуждены советские предложения о заключении договора и предоставлении СССР военных баз. Ключевым было выступление главнокомандующего вооружен­ными силами генерала И. Лайдонера. Он сразу же заявил, что если мы не достигнем соглашения с Россией, то будет война. По мнению генерала, проект договора не является ультимату­мом. Далее он объяснил, что в случае вооруженного столкнове­ния Эстония "известное время сможет сопротивляться", одна­ко конец будет ясен. Хотя Россия, возможно, и не очень сильна в военном отношении, она все же в состоянии выставить про­тив нас достаточное количество войск 21. Есть ли у нас, ставил вопрос генерал, надежда на помощь. И отвечал:

"Скажу определенно, что мы ее сейчас ниоткуда не получим... Сейчас никто не захочет помогать нам, так как это втянуло бы его в конфликт, в то время как общим стремлением является — остаться в стороне. Сейчас — все эгоисты. Несомненно, очень удручающе по­действовал распад 35-миллионного польского государства за такое ко­роткое время. Кроме всего прочего, трудно начинать войну, когда те­бе предлагают договор о помощи...

Мы в таком положении, что нам очень трудно оказать сопротивле­ние. Нас ставят в такое положение, что мы должны сделать первый выстрел... Было бы очень легкомысленно ввергнуть нашу страну в во­енный конфликт. Мы должны сделать все, чтобы спокойно выйти из этого положения".

Примерно в таком же духе выступали и многие другие уча­стники заседания. Президент и член Государственного совета В. Пяте, как бы подытоживая дискуссию, сказал: "Кажется, мы можем избрать лишь один путь. Надежды на помощь нет. Если начнется война, то погибнет все наше государство и вся наша интеллигенция. Мы погубим много народного богатства и мно­жество людей" 22.

Посол Эстонии в Москве А. Рей, также присутствовавший на заседании, сказал, что не следует воспринимать всю ситуа­цию столь трагически, в данной ситуации нет возможности выбора другого пути, иначе страну постигнет участь Польши. По его мнению, реальным противовесом России могли бы быть Польша и Германия и никто другой. Британская мощь сюда не дойдет. Не в состоянии этого сделать и Франция. Но теперь и Германия нейтрализована пактом с Россией. Он сослался так­же на слова Молотова о том, что в Эстонии сохранится парла­мент, правительство и т.п.

В итоге участники заседания высказались за принятие со­ветских требований и просили министра иностранных дел про­должать бороться за улучшение условий договора 23.

27 сентября в Москве возобновились советско-эстонские переговоры. Сразу же Молотов сослался на то, что в Лужской бухте замечены перископы двух подводных лодок, это еще более обостряет обстановку, и в таких условиях Москва увели­чивает свое требование о праве разместить в Эстонии не 25 тыс., о чем шла речь ранее, а уже 35 тыс. человек.

Последовала трудная и долгая дискуссия по этому и другим вопросам и формулировкам. К переговорам присоединился Сталин. В его присутствии Сельтер назвал требование о разме­щении на территории Эстонии 35 тыс. человек "военной окку­пацией". Сталин включился в дискуссию и сказал: "Ввод частей Красной Армии в Эстонию безусловно необходим. Заверяю Вас, что без этого заключение договора невозможно, и мы бы­ли бы вынуждены искать другие пути для укрепления безопас­ности Советского Союза" 24. В конце дискуссии Сталин пошел на уступку, и число войск было уменьшено до 25 тыс.

Острой темой на переговорах стало и требование Москвы включить в число мест, где будут размещаться военные базы, столицу страны. После долгих споров Сталин согласился ис­ключить Таллин (он был заменен на базу в Палдиски) и в каче­стве компромисса предложил упомянуть в протоколе таллин­ский порт, куда советские суда будут заходить для снабжения провиантом и топливом и для стоянки.

В итоге тексты Пакта о взаимопомощи и Конфиденциаль­ного протокола были согласованы и подписаны. Обращаясь к Сельтеру, Сталин сказал: "Соглашение достигнуто. Могу Вам сказать, что правительство Эстонии действовало мудро и на пользу эстонскому народу, заключив соглашение с Советским Союзом. С Вами могло бы получиться как с Польшей. Польша была великой державой. Где теперь Польша? Заверяю Вас от­кровенно, что Вы действовали хорошо и в интересах своего народа" 25.