Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Предусматривалось совместное германо-советское эконо­мическое планирование. 4 октября Риббентроп инструктиро­вал Шуленбурга информировать Молотова о решении напра­вить в Москву советника посла Риттера по экономическим вопросам для переговоров и о желании Германии добиться сог­лашения о немедленной экономической программе, по край­ней мере на ближайшие шесть месяцев 23. Делегация, прибыв­шая в Москву 7 октября, включала 37 человек, в том числе пред­ставителей МИД, транспорта, экономики, Рейхсбанка, ряда не­мецких финансовых групп и промышленных фирм.

11 октября Риттер и Шуленбург направили в Берлин пер­вый отчет о ходе переговоров в Москве. Немецкие делегаты встречались с Молотовым и Микояном. Непосредственные пе­реговоры вел Микоян. По мнению немецких послов, в целом советская сторона "была готова предпринять специальные уси­лия, но ее позиция по конкретным вопросам пока не слишком удовлетворительна".

В Москве также тщательно готовились к переговорам с Гер­манией по экономическим вопросам. Еще 4 сентября 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) поручило Микояну "подготовить две группы работников и представить на утверждение ЦК для по­сылки в Германию" для осуществления заказов моторов и самолетов. Одновременно было решено направить туда специ­алистов с целью заказа станков и другого оборудования для снарядного производства 24.

Накануне переговоров 8 октября Политбюро постановило послать в Германию знатоков судостроения и черной металлур­гии во главе с И.Ф. Тевосяном (не более 25 — 30 человек) с зада­чей выяснить технические достижения немцев в этих отраслях и возможности размещения заказов 25.

Решением Политбюро от 3 ноября для закупки в Германии оборудования для строительства заводов авиационных топлива и масел выделялось 2697 тыс. руб. 26

На переговорах в Москве советские представители согла­сились со списком металлов и каучука, причем изъявили готов­ность закупать их за границей, в частности в Японии и Амери­ке, считая, что вопрос об оплате требует обсуждения. Немцы полагали, что товары можно перевозить через Мурманск.

Их особенно интересовали поставки зерна. Относительно транзита из Ирака, Афганистана и Дальнего Востока советские власти уже дали соответствующие указания местным российским властям, причем еще раз было подчеркнуто, что он разрешен только как исключение и только для Германии 27. В дальнейшем в результате обмена письмами между Шнурре и Микояном — 30 октября и 1 ноября советское правительство согласилось уменьшить свои финансовые требования на ряд товаров и их доставку 28.

Из отчета послов в Берлин также видно, что велись пере­говоры и по секретным вопросам, протоколы которых не найдены 29.

Через несколько дней, 18 октября Риттер и Шуленбург вновь направили большое послание в Берлин о ходе перегово­ров в Москве. Они сообщили, что в вопросе о поставках из Рос­сии зерна достигнуто согласие и они начнутся в ближайшие два месяца и составят 900 тыс. т. В вопросе о поставках нефти полу­чено обещание советской стороны на 100 тыс. т авиационного и 200 тыс. т моторного бензина, 300 тыс. т дизельного топлива и т.д. (указания об этом были даны лично Микояном), 100 тыс. т хлопка 30. Речь шла также о хроме и железной руде.

Что касается Германии, то с ней был заключен контракт о поставке специальных судов (на сумму 10 млн марок), а также 300 тыс. т труб стоимостью 3 — 3,5 млн марок. Начались перего­воры о поставках материалов для вооружений. В целом немец­кая делегация сообщала о своем удовлетворении их ходом и призывала согласиться с советским методом постепенных (шаг за шагом) решений.

По завершению московских переговоров Микоян устно со­общил Риттеру список товаров, которые СССР хотел бы полу­чить из Германии, и сказал, что этот список будет официально вручен в течение двух —трех дней 31. Было достигнуто соглаше­ние направить в Берлин делегацию 32, чтобы специально обсу­дить на этот раз список поставок Советскому Союзу. Накануне ее визита Риттер и Шнурре провели переговоры в Берлине со всеми заинтересованными ведомствами и лидерами.

26 октября советские представители также из разных ве­домств и организаций во главе с наркомом Тевосяном и "гене­ралом от артиллерии" Савченко прибыли в Берлин 33. В самый канун их отъезда Шуленбург имел разговор с Микояном о транзите на кораблях иностранных сырых материалов через черноморские порты. Микоян сообщил, что советская сторона в принципе согласна на это, но необходим "камуфляж" (речь шла, в частности, об использовании Одессы и затем отправке в нейтральные порты, может быть, болгарские или румынские) 34. В следующей телеграмме в Берлин от 1 ноября снова поднимался вопрос о транзите и опять упоминались слова Микояна о про­цедуре "германо-советской конспирации" 35.

Через несколько дней Шуленбург сообщает Риттеру и Шнурре в Берлин о своем разговоре с Молотовым. "Если Гер­мания благосклонно встретит пожелания советской экономи­ческой делегации и будет достигнуто соглашение о поставках в СССР, то советское правительство, — заверил нарком, — будет готово согласиться оплатить за транзит в рейхсмарках. Это сможет покрыть весь германский транзит через СССР в торговле из Ирана, Афганистана, Дальнего Востока и из Румы­нии" 36. Молотов также сообщил о решении транспортировать морским путем в Германию "несколько миллионов тонн желез­ной руды с 35 — 40-процентным содержанием железа при усло­вии, что это будет сопровождаться ответными поставками. И, наконец, советское правительство готово начать экспорт зерна и нефтяных продуктов в Германию, чтобы показать свою доб­рую волю и в надежде, что поставки к нам также последуют в ближайшее время 37.

Во время пребывания в Берлине группы во главе с Тевося- ном возникло некоторое замешательство. Савченко отметил, что немецкие власти отказываются показывать советской деле­гации различные виды вооружений. По словам Риттера, речь шла о секретах, которые немцы не хотели раскрывать. Риттер написал об этом специальное послание Шуленбургу. Он просил сообщить Молотову, что русские в целом имели в Германии та­кие возможности, которые не предоставлялись до этого другим иностранцам. Они увидели не только все то, что уже имеется на вооружении немецкой армии, но также и то, что еще находит­ся в стадии разработок.

Как свидетельствует меморандум статс-секретаря Вайцзе- кера, фельдмаршал Геринг, адмирал Рэдер и генерал-полков­ник Кейтель (независимо друг от друга) говорили ему, что русская делегация хотела слишком много знать о немецких во­енных материалах. По словам Кейтеля, мнение фюрера было следующим: материалы, постоянно поставляемые в войска, мо­гут быть представлены русским; что из них подлежит продаже, мы будем решать сами, а образцы вооружения, находящиеся в стадии разработок или секретные, не должны показываться русским 38. Немецкий представитель заверял советские власти через Шуленбурга, что все проблемы будут решены, хотя и от­мечал завышенный характер их требований 39.