Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

После столь обстоятельной беседы со Сталиным создалось ощущение, что основные вопросы решены. Но через неделю, 7 января 1940 г., посол Шуленбург имел встречу с Молотовым, в которой вернулся к обсуждавшимся вопросам. Самое инте­ресное состоит в том, что он опять затронул содержание писем, которыми обменялись Молотов и Риббентроп 28 сентября 1939 г. Шуленбург напомнил, что Советский Союз согласился поставить Германии сырье, за которое она должна была рас­платиться промышленными изделиями в течение более дли­тельного периода времени. Он напомнил обстановку, в которой происходил обмен письмами. Шла германо-польская война.

После того как германский вермахт сломил польское сопро­тивление, Советский Союз стал обладать Западной Украиной и Западной Белоруссией. Таким образом, Германия оказала цен­ную услугу в расширении его территорий 59. И переговоры ме­жду Риббентропом и Молотовым проходили именно в этой ат­мосфере, на этой "реалистической основе".

Такой пассаж со стороны германского посла был очень при­мечателен. Через него немецкое руководство напомнило, что Советский Союз отказался выступить против Польши, пока немцы не заняли Варшаву и не овладели бблыпей частью ее территории, т.е. благодаря Германии он расширил свою терри­торию. Оно как бы ставило советское руководство на место и переводило вопрос в жесткие реальные рамки.

Далее посол заявил, что Германия готова получать сырые материалы за соответствующую компенсацию, но не в состоя­нии сделать это столь быстро, как этого хочет советская сторо­на. Кроме того, он затронул вопрос о возможном советском кредите (речь также шла о поставках сырья в счет кредита). "Если Микоян, — говорил Шуленбург, — считает, что вопрос о кредите ранее не поднимался, то он прав, но это не соответст­вует реальному положению вещей, поскольку в ходе военной кампании против Польши Германия дала Советскому Союзу такую благоприятную поддержку, которая без сомнения оп­равдывает любые компенсации" 60. Как видим, он снова жестко напоминает, кто "заказывает музыку" в советско-германском альянсе.

По словам Шуленбурга, Германия может осуществить свои компенсационные поставки до 1 апреля 1941 г. (т.е. в течение 15 месяцев). Он даже упомянул срок в 18 месяцев. Уступая, со­ветская сторона согласилась на дату 1 апреля 1941 г. В заключе­ние посол просит Молотова дать соответствующие инструкции Микояну 61.

В изложении Шуленбурга ответ Молотова звучал следующим образом. Он начал с вопроса о кредите, согласившись, что этот вопрос не обсуждался, но было бы странным говорить о совет­ском кредите, в то время как Советский Союз только что получил кредит от Германии в размере 200 млн марок. Говоря о сроках компенсационных поставок, Молотов повторил желание совет­ской стороны сбалансировать расчеты до конца 1940 г. В то же время он повторил просьбу получить ответ, когда и сколько по­ставок будет осуществляться в конкретных условиях.

В итоге Молотов заявил, что Микоян и Риттер могут быстро решить практические вопросы, проявив взаимопонимание. Для Советского Союза — это не теоретические, а чисто кон­кретные проблемы. "Широкие поставки сырья означают, — за­явил нарком, — что Советский Союз сокращает свои собствен­ные экономические интересы и готов к значительному ограни­чению внутреннего потребления. Тот факт, что СССР готов к таким жертвам, показывает то значение, которое он придает экономическому соглашению с Германией" 62. В конце беседы Шуленбург попросил Молотова по возможности передать ре­шение вопроса снова Сталину.

Итак, советское руководство, видимо, следовало линии — не обострять отношения с Германией и уходить от обсуждения общих проблем, предпочитая определяться по сугубо конкрет­ным вопросам, в том числе и экономическим. Москва находи­лась в сложной ситуации в связи с неудачным ходом войны с Финляндией и реакцией на нее в мире. Поэтому Сталин и Молотов сознательно переводили все вопросы в практическую плоскость, как бы не замечая раздражения германской сторо­ны. Очевидно, для Москвы было очень важно получить, хотя бы в небольшом количестве, образцы немецкого вооружения для переоснащения Красной Армии.

Судя по немецким документам, 13 января состоялась встре­ча Риббентропа с Гитлером, после которой министр направил Риттеру сообщение, касающееся экономических переговоров с Москвой 63. В списке, одобренном Гитлером, в листе "А" ука­заны поставки из Советского Союза: зерно, овощи, табак, нефть, хлопок, цветные металлы, магний, хром, никель, фосфа­ты, асбест и другие продукты на общую сумму в 490 млн марок. С добавлением поставок по кредитному соглашению общая сумма составляла 730 млн марок 64.

Что касается военных поставок из Германии, то в изложе­нии Риттера (со ссылкой на Риббентропа) фюреру было трудно принять решение. Очевидно, Гитлер не хотел этого в принципе. Но, как сказано в меморандуме Риттера, он все же решился, ис­ходя из всей ситуации и желая довести переговоры до конца, о чем распорядился передать лично Сталину. Риббентроп инст­руктировал Риттера сообщить Молотову, что "последние заяв­ления министра иностранных дел по вопросам военных поста­вок были ошибочными" 65.

Видимо, фюрер решил сделать шаг навстречу Сталину, сог­ласившись в принципе на военные поставки, даже дезавуиро­вав своего министра иностранных дел, но свел их к минимуму и в противовес советским требованиям растянул сроки на 1941 и даже на 1942 г. В вопросе о крейсере "Лютцов" он вообще вы­ступил за то, чтобы затянуть его решение до того момента, когда необходимость в этом отпадет, что звучало очень дву­смысленно. Одновременно им были повторены все требования о поставках так нужного для Германии зерна, нефти, цветных металлов и т.п.

В целом Гитлер не обострял ситуацию, шел вроде бы на­встречу Сталину, но на практике стремился провести линию на быстрое получение нужного из СССР и на затягивание воен­ных поставок России (к тому же в ограниченном количестве).

Перед окончанием переговоров выявилась еще одна труд­ность. В специальной телеграмме Риббентропу от 28 января Шнурре и Шуленбург сообщали о беспокойстве в Москве тем обстоятельством, что многие немецкие фирмы и компании не выполняют обязательств по кредитному соглашению от 19 ав­густа 1939 г. и что это может неблагоприятно отразиться и на заключительной фазе переговоров о предстоящем согла­шении 66.

29 января в Кремле состоялась встреча Сталина, Молотова, Микояна, Тевосяна и Бабарина с Шуленбургом, Риттером, Шнурре и Хильгером 67. На ней дискутировались те же острые вопросы, что и ранее, — о сроках немецких и советских поста­вок, о видах вооружений. Сталин предложил заключить два до­говора — на текущий и последующий год. Он указал на то, что будущие поставки будут осуществляться для "наших собствен­ных программ вооружений". В заключение Молотов и Микоян обратили внимание на трудности, существующие в Германии по реализации кредитного соглашения от 19 августа 1939 г. 68В итоге стороны опять не пришли к согласованному решению.