Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Прошло всего несколько дней, и Шуленбург телеграфирует в Берлин о "сильном" протесте советским официальным лицам в связи с вопросом об изменениях в линии железной дороги ме­жду Львовом и Перемышлем. Он жалуется на то, что замести­тель наркома Потемкин, не разобравшийся в деле, делает без­ответственные заявления. Изменений в железнодорожной ко­лее требуют и те в Германии, кто связан с импортом советской нефти 40.

Тем временем подходило к концу длительное пребывание в Германии делегации во главе с Тевосяном. Вернувшись в Моск­ву 29 ноября, Тевосян и Савченко представили на следующий день перечень советских заказов, которые предполагалось раз­местить в Германии. Он включал в себя военные материалы, машины и промышленные изделия. Политбюро ЦК ВКП(б) продолжало рассматривать и утверждать различные виды обо­рудования, которые Москва хотела бы закупать в Германии 41.

2 декабря список советских заказов был рассмотрен в гер­манском министерстве экономики. В меморандуме, составлен­ном Шнурре, отмечалось, что фюрер рассмотрел лист совет­ских заказов и согласился на их поставку в СССР 42. Оконча­тельное подписание соглашения по этому поводу должно было произойти на встрече между Риттером, Шнурре и Молотовым. Было решено, что если не удастся договориться с Молотовым, то необходимо встретиться со Сталиным 43.

8 декабря Риттер подготовил меморандум о торговле с Рос­сией, имея в виду, что поставки железного оборудования для России оцениваются примерно в 70 тыс. т в месяц (из общего количества в 185 тыс. т). Фельдмаршал Геринг одобрил этот расчет в специальном письме министру экономики 44. Судя по меморандуму, этот вопрос активно обсуждался в немецком ру­ководстве. Это решение фигурировало как решение Герин­га — Функа (министр экономики).

11 декабря Риббентроп встречался с советским послом А.А. Шкварцевым и в ходе беседы касался вопроса об экономи­ческих связях. Риббентроп настойчиво стремится провести мысль, что германское правительство делает все возможное, чтобы удовлетворить советские заказы на военные и прочие поставки, но нельзя забывать, что Германия ведет войну и не­которые из них просто нереальны. Германский министр выра­жал надежду на скорое заключение общего соглашения в Москве. Советский посол заверил Риббентропа, что вся инфор­мация, привезенная советской делегацией, будет держаться в секрете 45.

В тот же день Риттер посылает телеграмму послу Шулен- бургу и просит довести до сведения Микояна или Молотова следующее: советская сторона после нескольких недель ин­спекций представила список военных заказов, который вызвал в Берлине огромное удивление. По подсчетам они составляют более 1 млрд марок и включают почти все современные мате­риалы, в том числе те, что находятся в стадии разработки. Кро­ме того, добавлены еще товары из предшествующих списков на сумму 300 млн марок и выражена просьба осуществить многие заказы до конца 1940 г.

В итоге советские требования исчислялись в сумме почти 1,5 млрд марок. Риттер обращает внимание на расхождения этих требований с кредитным соглашением от 19 августа 1939 г. и содержанием писем между Молотовым и Риббентропом от 28 сентября. В итоге возникла серьезная диспропорция между пожеланиями советской и немецкой сторон явно в пользу Советского Союза.

Сначала немецкие представители предлагали ограничить­ся компенсацией за поставки хлопка, никеля и т.д. на сумму 58 млн марок, но Микоян отклонил это. Риттер настаивал, что советские требования идут вразрез с соглашением Молото­ва — Риббентропа, одобренным Сталиным. В целом, заключает Риттер, ситуация находится в противоречии с упоминаемыми документами. По его мнению, продолжать обсуждение этого вопроса в Берлине бессмысленно, поэтому он предлагает про­должить их в Москве уже на предстоящей неделе. При этом рекомендует Шуленбургу исходить из того, что было согласо­вано со Сталиным. Риттер просит далее сообщить в Москве, что поведение советской комиссии испытывает терпение гер­манских генералов и адмиралов, которым подобные действия напоминают методы Межсоюзной комиссии по контролю над разоружением после поражения Германии в Первой мировой войне 46.

19 декабря Риттер и Шуленбург направили в Берлин инфор­мацию о своей беседе с Микояном, который настаивал на гер­манских компенсационных поставках. Риттер сообщал Риббен­тропу, что ввиду такой позиции Микояна он намерен позво­нить Молотову с тем, чтобы привести переговоры к той линии, которая соответствовала бы духу писем между Риббентропом и Молотовым 28 сентября 47.

На следующий день Риббентроп информировал Риттера о своем полном согласии с его оценками и предложениями и про­сил, используя влияние Молотова, вернуть переговоры к осно­ве, согласованной в письмах от 28 сентября, а также передать наркому, что он очень удивлен поведением Микояна 48.

22 декабря состоялась встреча Молотова с послом Шулен­бургом, на которой позиции обеих сторон были предельно ясно изложены. Шуленбург сразу же начал с того, что переговоры идут намного хуже, чем ожидалось. И главный пункт разногла­сий, по его мнению, состоял в неправильном истолковании советской стороной термина "промышленные поставки", упо­мянутого в обмене письмами от 28 сентября. Он жаловался на Микояна, говорил о его явном отходе от договоренностей меж­ду Молотовым и Риббентропом.

Молотов сказал, что находится в курсе возникших трудно­стей и прекрасно помнит, что во время переговоров с Риббен­тропом речь шла и о военном сотрудничестве. Термин "про­мышленные поставки", по его словам, появился только из сооб­ражений секретности, так как обмен письмами должен был быть опубликован и не следовало обнародовать перед всем ми­ром факт военного сотрудничества и поставки вооружения и военных материалов из Германии в Советский Союз. Молотов занял более умеренную позицию, заявив, что СССР готов по­дойти к этому вопросу не столь категорично, например, вместо упомянутых трех крейсеров готов ограничиться только одним. Советское правительство стремится к реализации своих поже­ланий на все 100%, но одновременно не одобряет неблагоприят­ную реакцию германской стороны на переговорах. В заключе­ние он снова напомнил слова Риббентропа о дружеском сот­рудничестве обеих стран в военной области.

Шуленбург, в свою очередь, также "дал задний ход", сказав что Германия не отказывается от некоторых военных поставок, но затем вернулся к тактике Микояна, который придерживает­ся позиции "всё или ничего". Молотов защищал Микояна, гово­рил о необходимости доброй воли с обеих сторон и сообщил, что в соответствии с пожеланием германской стороны готов встретиться с Риббентропом и Шнурре в Кремле на следующий день с участием и Микояна 49.