Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Обсуждая инструкции своей делегации на переговорах в Москве, финские руководители стали выяснять возможность получения поддержки в других странах. Министр иностранных дел Эркко срочно совершил поездку в Берлин. Он просил статс-секретаря германского МИДа о поддержке финской де­легации в Москве. Шведский посол в Берлине также просил об этом. Но эти обращения не имели успеха. Финским представи­телям сообщили, что не собираются вмешиваться в советско- финские переговоры и посоветовали быть более уступчивыми к требованиям СССР. А когда бывший финский премьер П. Свинхувуд, известный своими прогерманскими настроения­ми, изъявил желание встретиться с Гитлером, Блюхер получил указание из Берлина (германский посол в Швеции) отговорить Свинхувуда от этой затеи 17.

Эркко обратился, конечно, за военной помощью в Сток­гольм. Здесь не скрывали своих симпатий к Финляндии, но од­новременно шведский министр иностранных дел Сандлер дал понять, что в этой сложной ситуации следует быть предусмот­рительными.

Ситуация, связанная с Финляндией, интересовала швед­ских министров, шведское общество и средства массовой ин­формации гораздо в бблыпей степени, чем "война между вели­кими державами" или положение вокруг Польши. Москву обвиняли в агрессивных намерениях 18. В одной из бесед с Кол- лонтай шведский министр заявил, что "в отношении Финлян­дии Москва применяет немецкий метод", стремясь запугать финнов, заставить их принять советские требования или пе­рейти к военному сопротивлению 19. Шведский король Густав V пригласил королей Норвегии и Дании и президента Финляндии собраться в Стокгольме 18—19 октября для обсуждения поло­жения дел 20.

Послы Скандинавских стран в Москве накануне начала со­ветско-финских переговоров получили инструкции вручить ноты, выражающие надежду, что ничего не будет сделано в ущерб финской независимости, ее нейтралитета и сотрудниче­ства с другими Скандинавскими странами. Однако Молотов даже отказался лично принимать послов, которые оставили свои ноты в Наркоминделе 21.

Наибольшую, по крайней мере моральную поддержку Фин­ляндия получила в тот момент из Вашингтона. В результате ак­тивности финского и шведского послов в США президент Ф. Рузвельт направил послание М.И. Калинину, в котором от­метил "глубокие чувства дружбы между США и Финляндией" и выразил "надежду, что Советский Союз не будет требовать от Финляндии чего-либо несовместимого с дружбой и мирными отношениями между обеими странами". Но сам Рузвельт при­знавал, что эффект его послания "равен нулю" 22. Молотов уве­рил американского посла, что СССР не имеет намерений нано­сить ущерб независимости Финляндии и будет действовать "в духе согласия". Но позднее, выступая с речью, он посовето­вал президенту Рузвельту больше позаботиться о независимо­сти Филиппин и Кубы нежели Финляндии 23.

С самого начала переговоров все возрастающее значение приобретал военный аспект. Военные приготовления Совет­ского Союза на финском направлении начались еще в первой половине сентября, когда К.Е. Ворошилов и начальник Гене­рального штаба Б.М. Шапошников в директиве от 11 и 14 сентя­бря распорядились усилить войска на советско-финской границе. На аэродромах приводились в боевую готовность во­енно-воздушные силы, началось минирование Финского залива. 13 сентября Ворошилов обратился в Экономический совет пра­вительства СССР с предложением расширить работу по строи­тельству укреплений на Карельском перешейке 24.

Значительные военные приготовления начались и в Фин­ляндии. В армию были призваны резервисты, направляемые к советской границе, и туда же перебрасывалась авиация.

Финское правительство решило направить в Москву для ве­дения переговоров делегацию во главе с известным политиче­ским деятелем, государственным советником Паасикиви, бывшим тогда послом в Швеции. Назначение Паасикиви было умелым шагом финского руководства. Трудно представить се­бе более благоприятную фигуру. В молодости он получил обра­зование в Петербурге, хорошо говорил по-русски, знал исто­рию и традиции России. Паасикиви был главой финской делегации еще на мирных переговорах в Тарту в 1920 г. Будучи консервативным деятелем, он не боялся быть обвиненным в ка­ких-либо симпатиях к России. В то же время всем было извест­но, что он являлся сторонником политики примирения с Росси­ей, признавал ее стратегические интересы в Финском заливе. Это была приемлемая фигура и для Финляндии, и для совет­ских лидеров.

Но ситуация для Паасикиви складывалась весьма непросто, поскольку общим настроением всех политических сил в Фин­ляндии было желание не принимать требований Советского Союза. 6 октября состоялось заседание финского правительст­ва, на котором было принято решение о линии поведения деле­гации в Москве. Общий смысл решения был одобрен и всеми фракциями парламента. В соответствии с инструкциями Паа­сикиви должен был отклонить идею военного союза, предоста­вление военных баз и уступки территорий. В ходе обсуждения в финских правящих кругах речь шла лишь о возможности пе­редачи СССР нескольких внешних островов в Финском заливе, исключая Суурсаари.

12 октября в Москве открылись переговоры, на которых со­ветская сторона сразу же предложила Финляндии заключить с Советским Союзом такой же договор, который Москва уже подписала с Прибалтийскими странами. Через два дня Молотов предъявил финской стороне конкретные условия, связанные с уступкой и арендой территории.

Из предъявляемых требований стало ясно, что в Кремле ос­тановились на программе минимум. Главным обоснованием советское руководство избрало необходимость обеспечения безопасности Ленинграда, имея в виду начавшуюся войну в Ев­ропе, которая может создать непосредственную угрозу Совет­скому Союзу, и в частности Ленинграду, расположенному все­го в 32 км от советско-финской границы и от Финского залива.

Советские требования предусматривали передачу Совет­скому Союзу части Карельского перешейка, внешних островов в Финском заливе, соседней с Петсамо западной части п-ва Ры­бачий, а также предоставление в аренду якорной стоянки в Лаппохья. В качестве компенсации Финляндия получала значи­тельную территорию в Восточной Карелии. В отношении Аландских островов СССР соглашался на возможность их ук­репления, но при условии, чтобы финны делали это самостоя­тельно 25.

СССР особенно настаивал на передаче ему в аренду о. Хан­ко сроком на 30 лет, мотивируя это тем, что он должен былиметь возможность "перекрывать" Финский залив. Советский Союз намеревался отодвинуть границу от Ленинграда на 80 км.

Советское правительство мотивировало свои требования и конкретными интересами к каждой из требуемых территорий. Уточнялся также перечень тех островов, которые в Москве считали необходимым получить от Финляндии. В своем заявле­нии оно отмечало, что размер передаваемой Финляндии в обмен территории составлял 5523 кв. км. Предлагалось также усилить существующий пакт о ненападении между двумя стра­нами пунктом о взаимных обязательствах не вступать в группи­ровки и коалиции государств, прямо или косвенно враждебных той или другой договаривающейся стороне 26.