Генрих Фосслер - На войне под наполеоновским орлом. Дневник (1812-1814) и мемуары (1828-1829) вюртембергского обер-лейтенанта Генриха фон Фосслера

Глава седьмая: Отъезд из Чернигова. Попутчики. Манера путешествия. Прибытие в Бобруйск. Перемена манеры нашей поездки. Продолжение путешествия через Слоним до Белостока, в последнем мы встречаем вюртембергского комиссара и получаем деньги. Город Белосток. Новая перемена манеры нашего путешествия. Отъезд из Белостока. Плоцк. Приключение в Кадише. Hôtel de Pologne там же. Приключение у Острово. Поведение русских командиров в Польше, польских властей и жителей. Поездка через Силезию. Прибытие в Саксонию. Следы войны. Дрезден. Поездка через Рудные горы. Расквартирование. Состояние местности. Прибытие в Баварию. Состояние местности. Байройт. Наступление весны. Поведение нового квартирмейстера. Бамберг. Наш прием в Баварии. Прибытие в отечество, Мергентхайм, Эринген. Пожалование меня кавалером ордена «За военные заслуги». Прибытие в Людвигсбург, где я встретил моего старшего брата; в Штутгарт. Мое назначение в лейб-кавалерийский полк и возвращение в Людвигсбург.

Глава восьмая: Окончание.

Мои родители определяли меня для высшего обучения, но прежде чем я смог поступить в университет, король издал распоряжение, по которому без высочайшей конфирмации могли обучаться лишь дети тех чиновников, которые были на государственной службе и имели честь носить [мундир] с гербовыми пуговицами. Мой отец был служащим негосударственного благотворительного учреждения и, следовательно, гербовых пуговиц не носил. Итак, мне следовало обратиться за разрешением на обучение. Дело происходило в 1809 году — ответ последовал, как можно было предвидеть при тогдашних условиях, отрицательный. Я поступил в контору, которая была мне не по вкусу, уверенный, что рано или поздно меня призовут на военную службу. С этим убеждением я подвиг в конце концов мою мать — отец к тому времени умер — дать согласие, чтобы я поступил кадетом в армию. Так в июне 1809-го началась моя военная карьера {305} 305 О военной карьере Фосслера см. запись в формулярном списке: Е 297, Bd. 141, fol. 535b (на имя Vosseier). . В качестве кадета при инженерной роте пешей гвардии я проделал часть похода против повстанцев Форарльберга и участвовал в нескольких мелких стычках {306} 306 О походе 1809 г. см.: Kraft 1953, 142—191; Sauer 1987, 126—133. . В следующем году по моему прошению я был переведен кадетом в шеволежерский полк гвардии, а через четыре недели, в июне 1810-го, получил повышение до младшего лейтенанта в конно-егерском полку герцога Луиса {307} 307 Полковая история: Starklof 1862. См. также: Pigeard 1990. . Сначала мы стояли гарнизоном в Цвифальтене, потом в Эхингене, наконец в Ридлингене. Мир продолжался к тому времени уже два года, и он начал тяготить как старослужащих, так и новых солдат. В гарнизоне продвижение по службе было медленным, а некоторые к тому же залезли в долги или связи иного рода, что заставляло их желать перемены гарнизона, а особенно новой войны. Я был предостережен от делания долгов неприятным, но целительным образом и, следовательно, не имел причин желать перемен. Но мне была скучна гарнизонная жизнь со всеми ее атрибутами и разговорами исключительно о лошадях, любви и вине. Желать войну заставляло меня, как и многих моих товарищей, прежде всего стремление скорее продвинуться по службе и испытать свое счастье.

В начале февраля месяца 1812 года пришел с таким нетерпением ожидавшийся приказ о призыве из отпусков. Теперь у нас было полно забот, но это было радостное время. Несколько дней отпуска я использовал для того, чтобы попрощаться с моей матерью, братьями и сестрами в Тутлингене.

Прекрасным весенним днем — это было 17 февраля 1812 года — мы покинули наши гарнизоны в Эхингене, Ридлингене и Блаубойрене, и выступили в поход в вюртембергскую низину {308} 308 Низиной названы лежащие к северу от Швабского Альба области королевства Вюртемберг, в том числе административный центр Штутгарт и главный гарнизон страны в Людвигсбурге. . Через бывший гарнизон в Цвифальтене марш шел через Штутгарт до Эглосхайма около Людвигсбурга, куда мы прибыли 20 февраля. Через день, в Людвигсбурге генерал-инспектор кавалерии генерал фон Диллен {309} 309 При отсутствии сносок к упоминаемым именам и географическим названиям см. указатели в конце тома со ссылками на подробные сноски в ч. I (Дневник). проводил смотр, после этого был смотр короля {310} 310 Фридрих I Вюртембергский (1754—1816). , но полковник {311} 311 Полковник граф Эберхард фон Вальдбург-Цейль-Вурцах. , не бывший в большом фаворе, не удостоился со своим полком особой милости ни в глазах первого, ни в глазах второго. 23-го мы снова выступили в поход и 24-го прибыли в местность около Хайльбронна.

Здесь был сборный пункт для вюртембергского армейского корпуса, а луг около Хайльбронна — место, на котором король в последний раз видел 14/15 своих прекрасных войск.

Здесь, в прекраснейшей части отечества, каждый по возможности еще наслаждался жизнью. После 15-дневного пребывания, в течение которого муштре и смотрам не было конца, армейский корпус под верховным командованием кронпринца выступил 4 колоннами — егерский герцога Луиса одним из последних — и через Хайльбронн, Нойштадт, Эринген и Кюнцельзау направился в Вайкерсхайм {312} 312 Кронпринц Фридрих-Вильгельм, будущий король Вильгельм I Вюртембергский (1781—1864). . На марше через Вюртемберг никто не был избавлен от известного беспокойства перед представлявшимся все еще возможным возвращением в гарнизон, так как определенность войны не была подтверждена ни командующим генералом, ни непосредственно ему подчиненным генералом фон Шелером. Ни в одной газете также не упоминалось о грядущем начале войны. Уже когда пришел приказ о возврате из отпусков, мы ожидали войны с Россией, а направление нашего марша подтверждало это мнение, но мы все еще сомневались в определенности войны.

Однако когда мы пересекли границу отечества, сомнения отпали, никто уже больше не опасался возвращения, тяжесть свалилась с души, и солдаты пели: «Мы идем в Россию, братья». Были нетерпеливые ожидания: хотя мы и не ждали в России золотых гор, но полагали все же, что найдем в изобилии красивейших и лучших лошадей (самое горячее желание кавалериста) и пропитание.

Никто не думал о русской зиме, никто не мог составить себе о ней представление. Хотя некоторые [из нас] и говорили осмотрительно: Ну подождите!, они натыкались на глухую стену. Да и что толку, если бы у нас отняли ослеплявшие нас химеры? Не лучше ли, когда солдат радостно идет в бой, чем когда он в предвидении ужасных мук и лишений лишь нехотя следует своему ремеслу? Так, на подъеме, мы и шли, вполне довольные тем, что для отдыха был определен лишь каждый 6-й день. В Вюрцбургской земле мы нашли не столь хорошие квартиры, как в Вюртемберге, хотя эта местность превосходит последний по плодородию и зажиточности. Самой прекрасной части долины Майна мы не видели. Наш путь проходил, как это обыкновенно случается при больших передвижениях войск с легко вооруженными, не всегда по шоссе. По крайней мере, в Вюрцбурге и в саксонских герцогствах искусственно построенные дороги вообще есть лишь в небольшом количестве. В Хильдбургхаузене я имел честь докладывать герцогу {313} 313 Герцог Фридрих фон Саксен-Хильдбургхаузен (1763—1834, правил 1780— 1826, затем герцог фон Саксен-Альтенбург). о проходе нашего полка. Там и в Шлойзингене мы уже могли найти подтверждение истинности пословицы о саксонских девушках {314} 314 Очевидно, имеется в виду пословица «В Саксонии красивые девушки на деревьях растут». .