Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

См.: Горский, 1996. С. 7. В. Л. Янин настаивает на полной политической независимости Пскова уже в середине XIII в. (Янин, 1992. С. 8–12). Однако очевидно, что в рассматриваемое нами время Псков действовал с оглядкой на своего «старшего брата». Полемику между В. А. Буровым и В. Л. Яниным о характере взаимоотношений Пскова и Новгорода см.: ОИ. 1993. № 6. С. 208–210.

В оригинальном известии Новгородской IV летописи об изгнании князя Владимира из Пскова в 1211 г. он назван «Торопецким» (Н4, 184). Из этого можно заключить, что в Псков он прибыл именно из Торопца, то есть одновременно с Мстиславом Удалым. Допустить, что Владимир утвердился в Пскове еще при правлении в Новгороде Юрьевичей, затруднительно.

В летописи упомянута некая «Торма», под которой принято считать большую деревню Turme (эст. Torma), упоминаемую Ливонской Хроникой и датскими поземельными книгами XIII века в Виронии около Раквере (ГЛ. XXIII, 7; ИЭ, 1961. С. 115, 144). Сейчас эта локализация нередко оспаривается в связи с тем, что начиная с XVII в. источникам известен населенный пункт Торма в северной части области Вайга. Рядом с ним обнаружено древнее городище, которое, однако, пока не исследовано (Насонов, 2002. С. 76; Веские, 1976. С. 32–38; Матузова, Назарова, 2002. С. 292). Е. Л. Назарова, пытаясь совместить рассматриваемый поход на Торму с походом новгородцев на Гервен в 1212 г., предпочитает относить Торму к области Вайга, через которую, судя по всему, новгородцы в 1212 г. и проходили (Матузова, Назарова, 2002. С. 291). Однако для Вайги в летописи используется русская калька «Клин», а для Виронии в период до строительства Ра-коворского замка какое-либо название нам не известно — можно предположить, что им и было «Торма». К тому же, более предпочтительно считать, что первый свой поход на чудь Мстислав совершил именно в Виронию, более развитую и богатую область Эстонии, по своей значимости не идущую ни в какое сравнение с маленькой Вайгой.

НПЛ, 52, 250; ТЛ, 312; Н4, 184; С1, 262. Эти, как и следующее, сообщения отнесены в летописи к 6720 году, что заведомо неверно. Вообще эта часть новгородской летописи изобилует перепутанными датировками, представляющими целых два (если не три) хронологических пласта (Бережков, 1963. С. 247–248). Неточность можно зафиксировать уже в статье 6716 года, где упомянута суббота 17 марта, что соответствует 6715 мартовскому году, то есть 1207 году (НПЛ, 50, 247). Следующая же статья 6717 года начинается с описания сентябрьских событий 1207 (6715) года, что напоминает сентябрьский стиль (то есть 6716 год), и завершается четко в феврале 1208 (6715) года, что уже явно указывает на мартовский счет (Ср.: НПЛ, 247–248; ЛЛ, 428–434). Далее следует статья 6718 года, которая посвящена событиям 1208–1209 (6716) года и завершается утверждением в Новгороде князя Мстислава, что соответствует началу 1209 года (Ср.: НПЛ, 249; ЛЛ, 434). Исследователи пока не сумели предложить удовлетворительного разъяснения описанной ситуации: откуда возникла ошибка в два года? С другой стороны, общепризнанной считается дата похода Мстислава на Оденпе, приводимая у Генриха Латвийского — начало 1210 г. Ее и используют для реконструкции хронологии новгородской летописи (Бережков, 1963. С. 248–249; Матузова, Назарова, 2002. С. 291). Поход «на Торму» не известен немецким источникам, отчего его иногда смешивают с походом Мстислава на Гервен в 1212 г. (Матузова, Назарова, 2002. С. 291). Однако краткий набег на Торму никак не похож на грандиозный и по охвату и по количеству привлеченных сил поход на Гервен и далее в Гарию до Варболы. Это без сомнения разные события. А то, что поход в Виронию (на Торму) не был замечен немцами легко объяснить как его краткостью, так и плохой осведомленностью ливонцев в делах столь отдаленной территории, ведь латинские христианизаторы к этому времени еще не продвинулись даже в южную Эстонию, в Уганди. Сохранив последовательность изложения новгородской летописи, мы предпочитаем считать, что рейд на Торму предшествовал осаде Оденпе, осуществленной «на зиму» (начало 1210 г.), то есть, относится ко второй половине 1209 г.

НПЛ, 52, 250; ТЛ, 312; Н4, 184; С1, 262. При датировке этого похода обычно исходят из того, что он помещен в одной летописной статье с предыдущим походом, то есть относится к концу мартовского года (6717-го или 6720-го). Однако например в Тверской летописи эти военные предприятия разведены в разные летописные статьи: поход на Торму отнесен к 6720 г., а взятие Медвежьей головы — к началу 6721 г. (ТЛ, 312). Заметно, что составители этого письменного памятника во многих местах поновляли и уточняли летописный текст. Так в весьма спорной статье 6722 г. сообщению о походе Мстислава на Гервен (1212 г.) предшествует известие о громе «в неделю сыропустную», которая отнесена в других летописях к 1 февраля (НПЛ, 52, 251; Н4, 184; С1, 263; Воскр., 118), а в Тверской летописи — к 9 февраля (ТЛ, 312). Дело в том, что воскресенье на Сырной недели может быть 1 февраля только если Пасха относится к 22 марта, чего в эти годы не было, да и вообще проблематично. В 6722 мартовском году Пасха была 30 марта, а сыропустная неделя приходилась на 9 февраля, что и было выверено тверским сводчиком. Вероятно, и в отношении похода на Медвежью голову были произведены некие вычисления, которые позволили размещать его не в конце (февраль), а в начале мартовского года (март). Скорее всего, поход начался в феврале 1210 г., а завершился в марте того же года.

ГЛ. XIV, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 119. Все дополнения в скобках — Д. X.

С. М. Соловьев видел в словах Генриха Латвийского указание на то, что русские не прислали священников «из страха пред немцами» (Соловьев, 1993. С. 644).

НПЛ, 52, 250; Янин, 1970. С. 178; Щапов, 1989. С. 202, 208; Подскаль-ски, 1996. С. 326–328.

О хронологии см.: Бережков, 1963. С. 260. Основные издания «Книги Паломник» (Хожение в Царьград Добрыни Ядрейковича): Лопарев, 1899; Малето, 2005. С. 221–234.

НПЛ, 60, 64, 261, 269; Щапов, 1989. С. 212.

О нем см.: Taube, 1935. S. 454–459.

Область Ревеле (эст. Revala ) располагалась на северо-западе Эстонии, и ее центром сначала была Колывань, а затем Ревель (Таллин). Семь западных эстонских территориальных объединений — килигунд (эст. kiligunda ; позднее преобразилось в эст. kihlakond, kihhelkond , кихельконд — «церковный приход») — входят в землю (мааконд) Вик (эст. Ляэнемаа). Среди этих кихельхондов выделяются небольшая приморская область Сонтагана на юго-западе и самая западная область Роталия ( Rotalia ; эст. Ridala ). См.: ИЭ, 1961. С. 104–105; Вахтре, Лаур, 1990. С. 17–18; Матузова, Назарова, 2002. С. 163, 173. Про территориальное деление Эстонии см.: Моора, Лиги, 1969. С. 36–37, 48–58.

У Генриха Латвийского этот брак упоминается только в 1212 г., как давно свершившийся (ГЛ. XV, 13). Исследователи единодушны в том, что, скорее всего, он был заключен еще летом 1210 г., то есть непосредственно предшествовал совместному русско-немецкому походу в Сонтагану, состоявшемуся на зиму 1210–1211 гг. (Назарова, 1998. С. 353; Матузова, Назарова, 2002. С. 165" прим. 11). Предпочтительнее, однако, выглядит еще более ранняя дата этого альянса — весна 1210 г., когда епископ Альберт еще не отбыл в Германию, а Мстислав Мстиславич только что добился покорности от жителей Уганди.