Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Мы практически не имеем известий о событиях в Пскове в период орденского владычества — почти полтора года (с сентября 1240 по март 1242 г.). ЛРХ сообщает, что после подписания мира в городе оставили для управления двух орденских братьев с небольшим отрядом:

В ЖАН сообщается, что в Пскове сидели немецкие наместники:

«Уже бо бяше град Псков взят и наместникы от немець посажени» [1013].

В некоторых списках ЖАН наместники названы «тиунами», чем подчеркивалась их фискальная функция [1014]. Однако исследователи считают верным чтением именно «наместники» — орденские фогты, главы административно-судебных округов в землях Ордена [1015]. Обычно такой фогт назначался один. Второй фогт для Пскова, очевидно, связан с тем, что власть в городе поровну поделили Орден и дерптский епископ [1016].

Внутреннее устройство псковской общины, вероятно, сохранилось — ее корпоративный характер был вполне традиционным для большинства городов Северной Европы [1017]. Орден внимательно следил за деятельностью городских органов самоуправления в своих землях (например, в Пруссии), но основными регалиями сюзеренитета — которые специально закреплялись в уставных грамотах города — были право участия в суде и получение от него части доходов, а также десятина и торговые пошлины [1018]. На первом плане находились дела фискальные.

Другое дело — вопрос конфессиональный. Братья-рыцари терпимо относились к своим христианским подданным любых епархий и патриархатов. По крайней мере в Палестине. Орден воевал и охранял христианские общины, а проповедью занимались священники и монахи иных конгрегаций. Но половина Пскова перешла под контроль Дерптского епископа, который наверняка не потерпел сохранения на своей территории прежней церковной организации. Неизвестно, вмешивался ли он в вопросы организации богослужения, но, судя по некоторым предположениям, католицизм сумел пустить в Пскове корни [1019].

ЖАН сообщает, что после отвоевания Пскова Александр Ярославич обратился к горожанам с речью, наполненной нравоучительными угрозами: «О невегласи псковичи! Аще сего забудете и до правнучатъ Александровых, и уподобитеся жидом…» [1020]. А. В. Валеров считает, что, так как слово «невегласи» означает не только невежд, но и язычников, и вероотступников, дословно — «не ведающие гласа Божьего», то, возможно, именно вероотступниками называет князь псковичей [1021]. Из этого исследователь делает предположение, что «какая-то часть общины Пскова перешла в лоно римской церкви» [1022].

Сообщая о потере Пскова автор ЛРХ вздыхает:

Под христианством в ЛРХ всегда имеется в виду только католичество — «латинская вера» [1024]. Эта фраза со всем основанием позволяет утверждать, что Дерптский епископ рассчитывал подчинить городскую общину церковной власти Рима [1025]. Герман Вартберг в своей хронике уже совсем однозначно указывает на такие планы:

«Русские, вернее псковичи, сожгли свой город [ то есть посад ] и подчинились ему [ ливонскому магистру ]. А тот магистр оставил там [в Пскове ] двух братьев-рыцарей с небольшими силами для береженья замка и для того, чтобы увеличилось число обращаемых в католичество» [1026].

Псков позднее воспринимался как потенциальный центр развития католической миссии на Руси. В своем послании от 15 сентября 1248 г. князю Александру Ярославичу папа Римский Иннокентий IV упоминает некие переговоры, которые велись по поводу строительства в Пскове «соборного храма для латинян» ( Latinorum Ecclesiam cathedralem ) [1027].

Как бы то ни было, но, судя по летописному изложению, немецкая власть для псковичей оказалась менее удобной, чем покровительство авторитарных переяславских князей. Как мы увидим дальше, псковичи никак не противились захвату города Александром Ярославичем. Даже в ЛРХ говорится, что приходу новгородцев «обрадовались они сердечно» [1028]. Позднее, вероятно, псковичи участвовали в походе на Дерпт и Ледовом побоище [1029]. Надо полагать, что город под властью ливонцев испытывал трудности с торговым оборотом в русских землях, а также имел перебои с продовольственным снабжением. Многие псковичи с семьями переселились в Новгород. В эти годы, как заключала Е. Л. Назарова, «Псков, судя по всему, потерял значение как центр транзитной торговли из Руси на Запад» [1030].

Компенсировать проблемы с торговой активностью новые руководители города, вероятно, пытались, организовывая налеты на новгородские села. Мера эта, скорее всего, была вынужденной, но именно она и привела немецкую власть в Пскове к крушению.

Многим казалась необычной реакция новгородцев и их князя на захват немцами Пскова. Сразу вслед за известием о переселении части псковичей с семьями в Новгород летопись сообщает:

«В то же лето, тои же зимы выиде князь Олександръ из Новагорода къ отцю в Переяслвль съ материю и с женою и со всемь дворомь своимь, роспревъся с новгородци» [1031].

Судя по всему, это случилось осенью 1240 г., еще до того, как немцы совершили налет на Водскую землю. Причины выезда князя и существо «распри» нигде не отмечены. Дж. Феннел видел в этом происки некоей «немецкой партии» новгородцев [1032]. Другие считают, что сказался крутой нрав Ярославича [1033]. В. А. Кучкин предположил, что причиной разлада была пассивность Александра, который потерял много дружинников в Невской битве, а потому не стал быстро изгонять немцев из Пскова [1034]. Нам ситуация представляется диаметрально противоположной. В 1228 г. уже был период, когда предполагался военный поход на Псков. Тогда решительно против выступили сами новгородцы [1035]. Новгород и Псков испытывали родственные чувства друг к другу и никогда не воевали. Выбор псковичей — отправиться под власть Ордена — мог восприниматься в Новгороде как законный и принятый большинством на вечевом сборе. Воевать из-за сюзеренных прав князя Александра новгородцы могли не захотеть.

В 1229 г., после примирения с псковичами, Ярослав Всеволодович покинул Новгород, обидевшись на пассивность горожан. Такую же реакцию можно предположить и для Александра Ярославича в 1240 г. Князь бросил город, не пожелавший помочь ему в изгнании захватчиков из Пскова. Он уехал, а на Новгород обрушилась волна иноземных вторжений. Вскоре также выяснилось, что немецкое покровительство для Пскова выливается не в совместные походы против Литвы и упрощение товарообмена, а в нападения на новгородские села и подстрекательство к отторжению новгородских окраин.