Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

Ленин был чрезвычайно озабочен такой степенью бюрократизации и неоднократно брался за выяснение этого вопроса, как в отношении причин, так и в отношении возможностей преодоления. Бюрократизм не только было трудно выкорчевать, он ещё и постоянно возникал вновь. Ленин видел целый ряд его причин и во многих отношениях расширил собственные взгляды, изложенные в «Государстве и революции». Он понимал, что в России сложились совершенно особые условия, затрудняющие борьбу с бюрократизмом.

«У нас другой экономический корень бюрократизма: раздробленность, распылённость мелкого производителя, его нищета, некультурность, бездорожье, неграмотность, отсутствие оборота между земледелием и промышленностью, отсутствие связи и взаимодействия между ними» [172] Ленин В. И. О продовольственном налоге. ПСС, т. 43, с. 230. .

Всё это, конечно, важные причины, но при этом их воздействие одновременно усиливалось сознательной поддержкой бюрократических методов в руководящей работе в самом партаппарате.

Приходится, по-видимому, усматривать ещё и четвёртый фактор в том, что в марксистской теории прежде ничего не говорилось о структуре и практической работе диктатуры пролетариата как государственной системы. Эти вопросы едва ли были разработаны теоретиками марксизма II Интернационала, а если и были, то чаще всего лишь абстрактно (например, в различных работах Каутского).

В последние годы своей жизни Ленин оставил лишь несколько ценных идей и предложений, частично исправлявших, уточнявших и продолжавших его прежние мысли в «Государстве и революции». Однако Сталин игнорировал и их.

После того как Сталин наряду с организационной властью присвоил себе также идеологическое и теоретическое верховенство в ВКП(б), исчезла возможность обсуждения и теоретической разработки подобных вопросов. Все попытки развивать марксистскую теорию государства, ещё осуществлявшиеся в 1920‑х гг., подавлялись Сталиным, который в качестве «Ленина сегодня» присвоил себе исключительное право решать теоретические вопросы.

Эти четыре фактора в своём взаимодействии в значительной мере объясняют, почему развитие социалистического государства и политической системы Советского Союза в целом пошло в направлении, мало соответствовавшем теоретическим взглядам Ленина.

В дело вмешался и субъективный фактор, роль которого со временем выросла, а именно: личное стремление к власти Сталина, получившего в качестве генерального секретаря ВКП(б), по выражению Ленина, «неограниченную власть», которую Сталин шаг за шагом превращал во всеохватывающую диктаторскую систему правления над партией, над государством и над обществом. При этом решающая роль отводилась возведённому им в догму принципу «руководящей роли партии».

Без сомнения, явное стремление Сталина к власти связано с чертами его характера, однако было бы совершенно неверным и антимарксистским объяснять развитие политической системы в Советском Союзе исключительно чертами характера отдельной личности. Во всеобщем потоке исторических событий это лишь случайный фактор. Однако существуют случайности, которые в определённом сочетании попадают в контекст исторической необходимости и потому, при наличии соответствующих условий, могут стать формой проявления этой необходимости. Именно такой случай мы и находим в совпадении определённого характером Сталина стремления к власти с объективными и субъективными условиями, сложившимися в партийном и государственном аппарате молодой советской власти.

Количественно растущий слой бюрократии нуждался в ведущей личности, которая бы в свою очередь нуждалась именно в этой самой бюрократии — для опоры на неё и для усиления своей личной власти. И наоборот, Сталину нужен был этот слой, чтобы с его помощью он мог в широких масштабах реализовывать собственные притязания. Поскольку их интересы всё более сходились, то в ходе событий исторические необходимости соединились с исторической случайностью таким образом, что всё развитие получило определённое направление, которое оно наверняка не получило бы в других обстоятельствах.

Это один из тех случаев, которые имел в виду Маркс, замечая, что историческое развитие иногда может зависеть и от того, какие фигуры случайно возносятся приливом на вершину движения. Кстати, хочу здесь отметить, что Троцкий также неоднократно обращал внимание на эту взаимосвязь, объясняя, почему именно столь второстепенная фигура, как Сталин, смогла достичь столь высоких вершин.

Последствием такого развития стало то, что Коммунистическая партия превратилась в центр всей политической системы социализма, поскольку организационный принцип, структуры и механизмы партийного аппарата были довольно схематично перенесены на практически все государственные и общественные институты и организации. И потому столь важно подробнее взглянуть на внутреннее состояние партии и её аппарата. Решающий исходный пункт для понимания этой отрицательной эволюции заключается в том, что, начиная с назначения Сталина генеральным секретарём, демократические структуры, механизмы и приёмы осуществления деятельности Коммунистической партии систематически всё чаще наталкивались на ограничения и, в конце концов, были попросту ликвидированы.

Важнейшим организационным принципом партии был демократический централизм — противоречивое единство демократии и централизма. Этот принцип всегда требовал диалектического применения для достижения и обеспечения баланса между двумя противоположными сторонами, причём демократическая сторона по понятным причинам всегда находится в более сложном положении и имеет меньше возможностей для преобладания. Поэтому не умолкали споры о правильном применении этого принципа и о внутрипартийной демократии.

Хотя в тяжёлое время военного коммунизма по понятным причинам демократия в партии существовала лишь в очень ограниченном смысле, однако переход к мирному труду социалистического строительства всё же настоятельно требовал определённой перемены в способе работы партии. Демократический централизм должен был вновь вступить в полную силу. Необходимое усиление демократической стороны этого принципа, таким образом, потребовало бы демократизации структур и методов работы партийных органов и должно было в полном объёме восстановить внутрипартийную демократию. Однако этого не произошло, поскольку во время перехода от военного коммунизма к новой экономической политике возникла столь опасная ситуация, что X съезд РКП(б) в марте 1921 г. принял по предложению Ленина жёсткое решение, согласно которому внутри партии строго запрещалось создание каких бы то ни было фракций, а тем самым — и раздувание внутрипартийных споров. Но это решение должно было действовать лишь в течение очень ограниченного времени и подлежало отмене, как только положение вновь это позволит, на чём недвусмысленно настаивал Ленин в своей аргументации. Однако после смерти Ленина этим решением воспользовалась правящая группировка, сплотившаяся в Политбюро вокруг Сталина, чтобы клеймить всякое критическое суждение (в первую очередь критику политической линии руководства) как фракционность. Это решение, вопреки настойчивым требованиям Троцкого в Политбюро и группы ведущих партийных работников Центрального Комитета, не было отменено, преградив путь демократическому развитию партии.