Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 6–8.

См.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ (Все о Тоётоми Хидэёси). Токио, 1981, с. 85.

G. В. Sansom. A History of Japan. 1334–1615, с. 353.

Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 33.

Там же.

Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 86.

Не исключено, что корейский ван и его советники, зная, что основной целью военной экспансии Японии было покорение минской империи, вели дело к тому, чтобы решающие битвы с японской армией проходили не на их, а на китайской территории.

Японские исследователи, основываясь, очевидно, на разных источниках, приводят несколько не совпадающие даты взятия Сеула. Так, Харада Танэдзуми считает, что главные японские войска вошли в Сеул в 8 часов вечера 2 мая 1592 г., а первая дивизия под командованием Кониси Юкинага — несколько раньше. В то же время Хироси Икэути утверждает, что первая и вторая дивизии одновременно вступили в Сеул и произошло это утром 3 мая 1592 г. (см.: Харада Тапэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 54; Xироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 8).

Цит. по: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки мопогатари, с. 56–57.

См.: Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 115–117.

См.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневековья (Японо-корейская война XVI века). — «Исторический журнал». 1941, № 4, с. 75.

См.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. М., 1974, с. 222.

Неверны утверждения, будто японские войска захватили и покорили почти всю Корею (см.: В. Фром. Япония и Корея. М., 1904, с. 128).

Ли Сунсин не останавливался перед применением самых крутых, а порой и жестоких мер. Источники зафиксировали случай, когда перед очередным боем он приказал отрубить голову офицеру и повесить ее на рее в наказание за то, что тот проявил неприсущие военному моряку малодушие и трусость (см.: История Кореи с древнейших времен до наших дней. Т. 1, с. 439). Очевидно, это было сделано не только в наказание за сам проступок, а и в назидание другим.

История Кореи с древнейших времен до наших дней. Т. 1, с. 224.

Там же, с. 225.

Там же, с. 227.

Эта точка зрения в свое время почти в неизменном виде перекочевала и в некоторые советские исследования, авторы которых, некритически восприняв ее, утверждали, будто китайское командование вступило с японцами в мирные переговоры исключительно с целью «обмануть бдительных японцев и выиграть время, необходимое для подхода новых, более крупных китайских сил» (см.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневековья, с. 75).

Цит. по: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 279.

См.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1, с. 232.

См.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334–1615, с. 358.

В качестве официального посланника Японии в Китай был направлен Найто Дзёан, один из вассалов Кониси Юкинага. После трудных переговоров он по настоянию того же Кониси фактически принял условия китайской стороны, которые сводились к тому, что Китай и Япония обязуются вывести свои войска из Кореи, а китайский император провозгласит Хидэёси ваном. Однако обо всем этом Хидэёси ничего не знал (см.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 281). Не только в этом, но и в военных делах Хидэёси держали в неведении. Мало кто отваживался говорить ему правду, поэтому многое из той информации, которой он владел и в которую верил, было весьма далеко от реальной действительности. По свидетельству христианского миссионера Педро Бланки, встречавшегося с Хидэёси в 1593 г., последний самоуверенно заявил, что уже завоевал Корею и ждет прибытия официальных китайских представителей, которые будут просить его вступить в дружественные отношения с минской династией (см.: They came to Japan… c. 111).

Вместе с китайской делегацией в японскую столицу прибыли также корейские представители. Однако их словно не замечали. Хидэёси и его окружение полностью игнорировали их, намеренно демонстрируя, что их присутствие нежелательно, поскольку переговоры-де затрагивают лишь две стороны — Японию и Китай.

Общая численность экспедиционной армии составила 147,5 тыс. Более четырех пятых ее (12.1 тыс.) приходилось на наступательные, или ударные, силы (когэкитай) и около одной пятой (немногим более 20 тыс.) — на воинские подразделения, предназначавшиеся для несения гарнизонной службы (сюбитай). В командный состав армии входило 42 военачальника. Поставщиками основного воинского контингента, как и на первом этапе японо-корейской войны, были феодалы острова Кюсю и западной части острова Хонсю (см.: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 168–171).

См.: Токутоми Иитиро. Тёсэн эки. Т. 1, с. 687.

Цит. по: Xарада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 173.

Там же, с. 175.

Там же.

Там же, с. 177.

Что касается японского флота, то он в составе почти 1 тыс. боевых и транспортных кораблей действительно появился в то время и следовал примерно тем курсом, на которые указал Ёдзиро. С корейского флагманского корабля были видны японские суда: они шли от острова Цусима по направлению к Пусану. Вон Гюн даже дал залп из сигнальной пушки, подавая команду к началу боя. Однако, уже в значительной мере разбитый и лишенный взаимодействия, корейский флот не был в состоянии преградить путь японским кораблям, которые благополучно добрались до Пусана и доставили новые крупные воинские подразделения.

Выражая сомнение в целесообразности сохранения флота и настаивая на том, чтобы всех моряков влить в сухопутные войска, ванский двор обратился к Ли Сунсину с таким посланием: «Сейчас, когда флот лишился почти всех своих военных кораблей и вряд ли возможны боевые операции на море, не лучше ли моряков включить в состав сухопутных войск?» На это Ли Сунсин ответил решительным отказом. «Сейчас, — писал он, — у нас только 12 кораблей, но, если приложить все усилия и проявить огромное рвение, мы сможем сохранить флот» (цит. по: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 180). При этом Ли Сунсин убежденно заявил двору: «Враг только и ждет, чтобы был уничтожен наш флот. Поэтому, если распустим флот, то Ваш слуга боится, как бы враг не добрался морем до реки Ханган (т. е. до самого Сеула. — А. И .). Пусть кораблей поразительно мало, но, до тех пор пока жив Ваш слуга, враг не сможет не посчитаться с нами» [цит. по: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1, с. 234].