Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Как следствие, прогнозировалось резкое обострение социально-политической ситуации в стране, которое совпадало по времени с уже намеченными на октябрь общенациональными акциями протеста. К населению вынуждены будут прислушаться губернаторы, перед которыми проблема формирования на базе Совета Федерации нового института верховной власти — своего рода «коллективного президента» — встанет во всей актуальности.

Согласно второму сценарию, паника среди населения в связи с финансовым кризисом приобретала неконтролируемый характер, и люди стремились бы во что бы то ни стало изъять из банков все свои вклады и немедленно конвертировать сбережения в СКВ. В этом случае государству не удалось бы спасти даже немногие избранные банки и удержать рубль в пределах заявленного валютного коридора.

Уже тогда, по расчетам экспертов, отток денег из Сбербанка мог достичь 2 млрд, рублей в неделю. С учетом того, что Сбербанком свыше 20 млрд, долларов было вложено в ГКО (замороженные правительством и Центробанком 17 августа), нарастал значительный разрыв между активами и обязательствами. При таком развитии событий к концу года Сбербанк, не имея возможности расплатиться со всеми своими кредиторами, был бы вынужден объявить себя банкротом. Это стало бы ударом по миллионам вкладчиков со всеми вытекающими последствиями.

При всем желании исполнительной власти избежать подобного сценария резервы ЦБ были слишком малы, чтобы заткнуть все образовавшиеся в банковской сфере дыры, особенно с учетом того, что Центробанк вынужден был бы вести войну на два фронта: помимо срочного вспомоществования банкам осуществлять долларовые интервенции для поддержания курса рубля. Сюда же следовало приплюсовать провал затеи с продажей акций «Роснефти», «Газпрома», «Связьинвеста».

По второму сценарию страну ожидал скорый коллапс банковской системы и полный провал экономической политики высшей исполнительной власти. Единственным выходом здесь для правительства С. Кириенко аналитики видели зашоривание от различных альтернативных вариантов и доведение до конца жестких конфискационных мер, предусмотренных антикризисной программой, — через Думу или помимо нее. Как крайний" случай — запрет на хождение доллара.

Конец, однако, здесь все равно просматривался тот же — мощный всероссийский протест населения, лимит на терпение которого был безоговорочно исчерпан.

Можно ли было в этой ситуации рассчитывать на зарубежные капиталы? Сомнительно. Россия сама оттолкнула иностранных инвесторов, объявив мораторий на возврат кредитов. Если только новым кабинетом он будет отменен… Хотя даже при этом бесконечные шарахания российских властей вряд ли добавят серьезным игрокам доверия к нашему рынку.

Тогда, может, удастся убедить МВФ гарантированно предоставить России намеченные транши? И это представлялось не слишком простым. Убедить МВФ — значило убедить США, основного пайщика фонда. А это, в свою очередь, значило убедить республиканский конгресс. Последнее казалось маловероятным в связи с известным отношением конгрессменов к российской политике Б. Клинтона, разве что ценой совсем уж унизительных для России уступок, главным образом путем раскассирования естественных монополий, что было абсолютно неприемлемо для В. Черномырдина, особенно в августе, когда он рассчитывал получить от Думы карт-бланш на стабилизацию обстановки в стране.

С прежними монетаристами, предложенными в кабинет, В. Черномырдин был бы просто «непроходным». Очевидно, он вынужден будет поставить вопрос о формировании правительства на основе парламентского большинства. Во всяком случае, по прогнозам аналитиков, В. Черномырдин в качестве условий прихода на пост премьера выставит свою самостоятельность в проведении кадровой политики, в частности, получения карт-бланша на назначение «силовиков».

Вместе с тем В. Черномырдину будет необходим «посланец», пользующийся авторитетом в международных финансовых кругах. По мнению экспертов, в России таких политиков пятеро: А. Чубайс, Е. Гайдар, Б. Федоров, Г. Явлинский, А. Шохин. Выбор падет, полагали, на кого-то из последних трех. Предпочтительнее смотрелась кандидатура главы думской фракции НДР А. Шохина.

Как считали эксперты, президент предвосхитил прогнозировавшееся на середину осени возвращение В. Черномырдина в правительство в качестве первого лица. Собственно, эта мера была единственной, способной улучшить ситуацию для Б. Ельцина. Многие аналитики сходились во мнении, что новый приход В. Черномырдина во власть означал бы, что Б. Ельцин, здорово сдавший физически и психологически, фактически указал всем на своего преемника. Не исключался и вариант добровольной отставки президента по состоянию здоровья в случае утверждения В. Черномырдина нижней палатой и нахождения с ней новым премьером общего языка по ключевым вопросам российской внутриполитической и внутриэкономической жизни.

Между тем, по мнению аналитиков, истинный, так сказать, сугубо прагматичный и приземленный смысл происходившего заключался в том, что правительство и ЦБ находились под сильнейшим давлением финансовых олигархов, лихорадочно пытавшихся спасти свои банки. Объявление ЦБ «избранных», в частности, Сбербанка, с фактической отмашкой от прочих банков, запрет последним снизить нормы резервирования на пять процентов, перспектива их банкротства и национализации либо продажи новым владельцам — все это заставило банкиров в ускоренном темпе пролоббировать перед президентом кандидатуру «спасителя» — В. Черномырдина. Лоббирование шло через окружение Б. Ельцина, главным образом через руководство его администрации.

В. Черномырдин потребовался также тем силам, которые были, по сути, оторваны от бюджетной «кормушки» при правительстве С. Кириенко. Они ассоциировались в глазах наблюдателей главным образом с Б. Березовским. Именно реализации сценария возвращения В. Черномырдина во власть, по мнению аналитиков, были посвящены консультации Б. Березовского и В. Черномырдина. Со вторым премьерством В. Черномырдина прогнозировалось значительное усиление роли и влияния Б. Березовского во всех государственных делах.

Однако вернемся к причинам, вызвавшим столь масштабную финансовую катастрофу.

Безусловно, крайне негативное влияние на положение дел в российской экономике в июне — июле оказали внешние факторы. Это и новая волна кризиса на мировых финансовых рынках, и необходимость выплаты коммерческим банкам страны процентов по кредитам зарубежных банков, полученных в августе 1997 года под данные Кремлем и Белым домом обещания экономического роста.

Однако, по мнению ряда экспертов, названные факторы ни в коей мере не являлись, истинной причиной краха социально-экономической политики российских властей, они лишь подтолкнули, стимулировали этот крах. Итоги августа отчетливо продемонстрировали исчерпанность экономических, социальных, политических ресурсов того пути развития, которым страна шла начиная с 1991 года, показали неспособность политической системы адаптироваться к новым социальным вызовам.