Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Однако что же это за «влиятельные силы»? Оппозиция в лице коммунистов и НПСР? Как ни удивительно, этот вариант рассматривался всерьез. Ибо ситуация в России подпадала под классическую ленинскую формулу, согласно которой «верхи не могут, а низы не хотят». Не случайно представители президентского окружения зачастили на консультации к Г. Зюганову, а кремлевский проект «политического соглашения», несмотря на позу, которую старалась держать президентская сторона, в конечном итоге учел основные предложения НПСР, правда, не конкретизируя их: внесение изменений в Конституцию и федеральный закон о правительстве, самостоятельность премьера в решении кадровых вопросов, годичный мораторий на смену кабинета.

Вместе с тем, по общему мнению, не менее важно было понять действия и резоны влиятельных сил, действовавших закулисно и озабоченных не столько положением дел в стране, сколько перспективами собственного бизнеса.

Во всяком случае, существовала версия, более или менее логично объясняющая президентские шарахания, априори дискредитировавшие Б. Ельцина как политика и руководителя огромной страны в глазах не только россиян, но и мирового сообщества. Выдвигая эту версию, ее авторы задались вопросом о причинах вопиющей непоследовательности президента.

Позиция первая. 14 августа в Новгороде Б. Ельцин заявил о том, что девальвации рубля «твердо и однозначно не будет», ибо «все просчитано и находится под контролем», а сам он не вернется в Москву и будет продолжать отдых, чтобы граждане не подумали, что «все там валится». Однако 15 августа Б. Ельцин в срочном порядке прилетел в столицу, а 16-го собрал экстренное совещание по финансовой ситуации в России, на которое вызвал из отпуска явно не ожидавших этого С. Дубинина и А. Чубайса. Почему поломались планы президента?

Позиция вторая. В интерпретации ее авторов она выглядит так. Вряд ли Б. Ельцин, в каком бы физическом состоянии он ни находился, не понимал, до какой степени он навредит своему политическому имиджу, сначала заявив — причем с нажимом — широкой публике одно, а потом сразу же, без выдержанной, мало-мальски соответствующей нормам приличия, паузы, приняв прямо противоположное сказанному решение. Причем решение, априори ломавшее общественное спокойствие ударом по вкладам населения и снижением минимум в полтора раза уровня жизни. Почему же он пошел на это?

Авторы этой версии логично предполагают, что кто-то в короткий промежуток времени убедил президента: ситуация в финансовой, и не только в финансовой сфере на самом деле далека от той стабильности, о которой информировали его члены правительства С. Кириенко, и грозила в самые ближайшие дни обернуться заговором против президента со стороны тех, кто страдает от вопиющего недофинансирования. Выход единственный — срочное принятие жестких финансовых решений, способных единомоментно снизить давление на бюджет и обеспечить «горячие» выплаты долгов, скажем, силовикам.

Авторы рассматриваемой версии полагали: кто-то, имевший информацию о здорово ухудшавшемся (но отнюдь не самом критическом) финансовом положении и остро заинтересованный в девальвации рубля по коммерческим причинам, проник к президенту поздно вечером 14-го или утром 15 августа и убедил того в необходимости срочных и неординарных действий, подчеркнув, что это — единственный выход для Бориса Николаевича.

Совпадение возможности пройти к Б. Ельцину через В. Юмашева и Т. Дьяченко (а если не пройти, то передать через них) и острейшей заинтересованности в девальвации рубля, считают сторонники этой гипотезы, указывает на олигархов-банкиров, завязанных на нефтегазовый экспорт. Валютный коридор, выстроенный «младореформаторами» по рецепту МВФ, вкупе с падением мировых цен на нефть завели их в тупик, из которого был только один выход. Они им и воспользовались.

Впрочем, это всего лишь версия. Одна из многих.

Дальше события развивались так.

После вторичного отказа Государственной думы утвердить В. Черномырдина на посту премьера политическая ситуация в России развивалась по классической схеме политического кризиса верхов, сопровождавшегося неожиданными поворотами, изощренными интригами, расколами, «сбросом» ряда известных политиков и появлением на авансцене новых фигур.

В то же время борьба за пост премьера явно носила характер принципиального выбора, в зависимость от которого оказались поставлены не только внутриэлитные отношения, но и гражданский мир в стране в целом.

Главный вопрос политической борьбы вокруг судьбы правительства лежал в плоскости изменения программных установок, смены курса социально-экономической политики. Прежний курс, известный как курс либеральных реформ, ориентировался преимущественно на развитие топливно-сырьевой составляющей российской экономики. Под его воздействием в течение периода реформ сложилось общество, существовавшее за счет экспортной выручки за нефть, газ, металлы. Доходами от их экспорта оплачивались все непроизводительные расходы, включая затраты на социальную сферу, культуру, индексирование пенсий и зарплат, функционирование жилищно-коммунальной структуры.

Первые сбои эта экономическая модель начала давать уже тогда, когда под влиянием императивов мирового рынка российское правительство было вынуждено перейти от инфляционной политики 1992–1994 гг., дававшей серьезные преимущества экспортерам, к политике «валютного коридора», воплотившей попытку установить баланс интересов между экспортерами и импортерами.

В силу неконкурентности отечественной промышленности этот баланс оказался неустойчивым и складывался не в пользу отечественного народного хозяйства. Приток импортных товаров, фактически подорвавших внутреннюю обрабатывающую промышленность, способствовал прогрессирующему сокращению налоговой базы; государство, ограничив инфляцию, перестало пользоваться таким инструментом пополнения бюджета, как «инфляционный налог».

В результате этого постепенно начал развиваться кризис бюджетно-налоговой системы. Пытаясь компенсировать потерю этих источников дохода, государство перешло к использованию механизма краткосрочных заимствований, который в условиях дальнейшего падения ВВП быстро превратился в гигантскую финансовую пирамиду ГКО, оплачивавшуюся прежде всего за счет того же экспортного дохода.

Полная нежизнеспособность, тупиковость избранного пути развития стала абсолютно очевидной после того, как в 1997 году началось падение цен на мировом рынке сырья и энергоносителей, результатом чего и стали в конечном счете решения, обнародованные 17 августа, фактически поставившие Россию в ряд государств-банкротов и обнаружившие, помимо прочего, крах отечественных банковской и финансовой систем.