Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

В октябре стало очевидно, что Б. Ельцин окончательно утратил ресурс доверия в обществе. И хотя всероссийская акция протеста 7 октября не оказала серьезного влияния на положение российской элиты, принципиальным стало то обстоятельство, что лозунг отставки Б. Ельцина явился главным лозунгом манифестантов, круг которых расширился благодаря недовольству так называемого «нового среднего класса», ставшего одной из наиболее пострадавших от кризиса групп населения, а также за счет жителей мегаполисов, молодежи и т. д.

Резкая антипрезидентская направленность общественных настроений подтверждалась также и результатами социологических опросов, проведенных ведущими исследовательскими центрами страны. Согласно этим данным, рейтинг доверия к Б. Ельцину упал до рекордно низкой отметки за годы его президентства — около 90 процентов опрошенных не доверяли президенту, а около 75 процентов поддержали идею досрочной отставки главы государства.

Кризис стимулировал и процесс отторжения обществом основных ценностей реформаторского курса, который в глазах населения прочно ассоциировался с президентом. По данным ВЦИОМ, в октябре свыше 80 процентов опрошенных поддерживали идею восстановления госконтроля над ценами, 70 процентов респондентов высказались за ренационализацию приватизированной собственности, свыше 60 процентов граждан поддержали бы введение фиксированного курса доллара, борьбу с куплей-продажей валюты на черном рынке и т. д. Широкую поддержку на этом фоне нашла идея уменьшения объема полномочий президента — 36 процентов россиян, по данным фонда «Общественное мнение», считали, что институт президентства в его нынешней форме изжил себя, и высказывались за перераспределение его полномочий в пользу других политических институтов — региональных властей, органов местного самоуправления, Госдумы, правительства и т. д. В такой ситуации возможности осуществления Б. Ельциным инициативной политики, затрагивающей интересы широких слоев населения, фактически оказались резко суженными.

Стала отчетливо ощущаться и ослабленность института президентской администрации, ранее выполнявшего функцию основного политического инструмента, с помощью которого Б. Ельцин осуществлял воздействие на политический процесс. Это обусловливалось как сокращением кадрового ресурса администрации, так и возникшими в ее верхних эшелонах серьезными противоречиями в связи со стратегией и тактикой дальнейших действий. Не произошло притока в данный институт свежих сил. Более того, администрацию покинули ветераны команды Б. Ельцина — его три старших спичрайтера. При слабом политическом ресурсе администрация президента, превратившаяся в разветвленную структуру с громоздким аппаратом управления — руководитель имел 13 (!) заместителей, — оказалась неспособной, как в прежние времена, создать эффективные каналы влияния на правительство.

По промелькнувшим в прессе сведениям, Е. Примаков и его ближайшее окружение заблокировали попытки близких к администрации экспертных и аналитических структур, включая и группу тесно связанного с президентской семьей Б. Березовского, организовать постоянное интеллектуальное и политическое присутствие в Белом доме. Так, руководитель президентской администрации попытался вернуть на работу в Белый дом своего влиятельного заместителя Д. Поллыеву, но столкнулся с сильным сопротивлением аппарата правительства.

Потерпели неудачу и попытки очередной атаки администрации на резко усилившего свои позиции мэра Москвы Ю. Лужкова, несколько раз обозначенные первым заместителем главы администрации О. Сысуевым. В прежние времена одного критического намека из стен президентской администрации в адрес столичного мэра было достаточно для того, чтобы он снизил политическую активность. Осенью 1998 года этого не только не произошло, но и сам Ю. Лужков выступил с беспрецедентным заявлением, фактически допустив при определенных обстоятельствах досрочный уход Б. Ельцина в отставку по состоянию здоровья. О решимости Ю. Лужкова идти вплоть до полного разрыва своих отношений с президентом говорило и то, что мэр впервые публично признал: у него «сложные отношения» с семьей президента. Многие наблюдатели, в том числе и иностранные, утверждали, что президентская администрация постепенно утратила политический ресурс и начала превращаться в изолированный от других властных структур институт.

В то же время появились и признаки разлада в отношениях между ключевыми фигурами в администрации — главой этого президентского штаба В. Юмашевым и дочерью президента, его советником по имиджу Т. Дьяченко. Суть разногласий между ними, по сообщениям прессы, заключалась в различном понимании того, каким способом лучше всего гарантировать решение задачи недопущения досрочной отставки Б. Ельцина. Тот факт, что ни о каком дальнейшем участии Б. Ельцина в борьбе за очередной президентский срок уже не может быть и речи, подтвердил и сам президент, со всей возможной решительностью объявивший, что он уже не претендует на участие в следующих выборах, признав тем самым, что видит в качестве своей единственной задачи простое «дотягивание» конституционного срока.

Б. Ельцин и его советник по имиджу считали, что президент должен по-прежнему активно участвовать в политической жизни страны. В этом заключалась «линия Т. Дьяченко», направленная на сохранение места в политике не только за Б. Ельциным, но и его главным «имиджмейкером», который станет не нужен, если президент начнет вести затворническую жизнь.

В то же время отмечались определенные признаки того, что другая часть президентского окружения, не столь тесно связывавшая свое положение с публичной активностью Б. Ельцина, испытывала определенные сомнения в том, что этот путь перспективен. Встретившись как-то с журналистами, глава администрации президента В. Юмашев дал ясно понять, что уже не видит нужды в прежних пропагандистских стереотипах, предполагавших поддержание мифа о несокрушимом здоровье Б. Ельцина, и склонялся к необходимости изменения прежней модели президентской власти, требовавшей концентрации основных политических решений в руках президента.

Уменьшение властных полномочий президента в пользу правительства и парламента было с этой точки зрения насущной необходимостью для того, чтобы нейтрализовать амбиции лидеров российской политической элиты и обеспечить их поддержку планам сохранения за Б. Ельциным высокого статуса при фактическом устранении его от реального участия в принятии важнейших политических решений.

Этот путь, предполагавший также инициирование длительного процесса конституционных перемен, дававшего президентской стороне широкие возможности для маневрирования и активного участия в конституционном процессе («линия В. Юмашева»), должен был, по мысли его разработчиков, сохранить за Б. Ельциным политическую инициативу и роль центра принятия решений. Данная линия, по-видимому, была рассчитана на те группы элиты, которые опасались, что в случае досрочных президентских выборов к власти придут не устраивавшие их А. Лебедь или Ю. Лужков. Многие аналитики отмечали, что не выдерживала критики интерпретация факта разногласий в президентском окружении, которая была изложена в левооппозиционной газете «Завтра», согласно которой В. Юмашев якобы начал действия, нацеленные на отстранение Б. Ельцина от власти («Завтра», 22 октября 1998 г.).