Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Е. Примаков умело избегал и конфликтных ситуаций в отношениях с президентской администрацией, одновременно твердо проводя в жизнь намеченные меры. Предложенная кабинетом министров и Центробанком РФ программа реструктуризации российской банковской системы, меры ЦБ по ограничению привлечения в экономику страны безналичного доллара существенно снизили возможность финансовой олигархии влиять на политику правительства, поскольку лидеры банковского сообщества оказались в ситуации, когда на первый план вышла проблема их выживания путем попадания в привилегированные списки банков, которым ЦБ должен был оказать необходимую поддержку.

На ту же цель — освобождение государства от влияния олигархических групп — было направлено и решение об отставке Л. Невзлина, считавшегося одним из главных лоббистов группы МЕНАТЕП-ЮКОС в структурах государственной власти, с поста заместителя генерального директора ИТАР-ТАСС. План коммерциализации в интересах привилегированных финансовых групп ИТАР-ТАСС, считающегося одним из важнейших информационных ресурсов федеральной исполнительной власти, таким образом, провалился. Иными словами, Е. Примаков фактически приступил к реализации цели, амбициозно сформулированной еще кабинетом «молодых реформаторов» А. Чубайса — Б. Немцова в 1997 году — освобождению государства от диктата корпоративных интересов различных групп элиты.

Е. Примаков не без успеха попытался также уйти и от конфликтов внутри самого кабинета министров, вероятность которых усилилась в связи с общей политической неопределенностью в стране и разнонаправленностью интересов, представленных в правительстве. В частности, когда возник конфликт между министром финансов М. Задорновым, фактически взявшим на себя функцию реализации рекомендаций МВФ, предполагавших усиление налогового пресса на нефтегазовые компании, и первым вице-премьером Ю. Маслюковым, выступившим инициатором компромисса между ТЭК и ВПК без участия финансовой олигархии, премьер отложил назначенное на 22 октября очередное заседание правительства, которое грозило обернуться серьезным выяснением отношением в Белом доме.

В роли своего рода примирителя различных интересов Е. Примаков выступил и в конфликте между Минфином и ЦБ по проблемам контроля над Гохраном и предоставления Центробанку права напрямую кредитовать госбюжет. В своих публичных выступлениях Е. Примаков неоднократно заявлял, что правительство носит непартийный характер и представляет собой команду профессионалов, подчеркнуто дистанцировался от различных корпоративных политических и экономических интересов, представленных в возглавляемом им кабинете. Премьер отверг слухи о том, что готовившуюся программу правительства нужно ассоциировать с именем Ю. Маслюкова. Пресс-служба главы правительства резко отмежевалась от высказываний В. Густова о необходимости внесения поправок в Конституцию РФ, которые ограничили бы власть президента. Все эти действия укрепили авторитет Е. Примакова в верхах и способствовали фактическому началу раскручивания его кандидатуры как одного из возможных кандидатов в президенты.

В то же время в политических кругах Москвы начали распространяться слухи о том, что «зеленый свет» на раскрутку Е. Примакова был дан непосредственно из ближайшего окружения Б. Ельцина, где посчитали, что именно премьер является наиболее приемлемой кандидатурой, которая, с одной стороны, обеспечит президенту спокойное завершение его конституционного срока, а с другой — впоследствии гарантирует реализацию интересов главы государства и его семьи после ухода в отставку. И хотя, как уже говорилось, сам Е. Примаков публично отказывался от президентских амбиций, весь ход политических событий показывал, что премьер имел неплохие шансы претендовать на роль неформального лидера российской элиты.

В этом контексте весьма симптоматичным выглядел скандал вокруг высказанного Г. Явлинским интервью одной из британских газет, где он обвинил российское правительство в коррупции. Складывалось впечатление, что определенные политические силы были заинтересованы в дискредитации некоторых влиятельных фигур в кабинете Е. Примакова, и каких именно, пояснил в дальнейшем Г. Явлинский, назвав имена Ю. Маслюкова и Г. Кулика. По-видимому, либерально ориентированные политические силы стремились очистить кабинет Е. Примакова от «прокоммунистических элементов» и тем самым сделать фигуру премьера более открытой для иных политических влияний.

Это наводило на мысль, что нормальные отношения правительства Е. Примакова с основными группами российской элиты могли в самое ближайшее время прерваться. По мере уменьшения неопределенности в политике правительства было бы весьма трудно даже для опытного Е. Примакова сохранить одинаковую приемлемость для различных экономических и политических групп, имевших разнонаправленные интересы.

В частности, принятие правительством 31 октября системы мер по борьбе с кризисом, которую большинство аналитиков расценило не как экономическую программу, а как декларацию о намерениях, вызвало негативную реакцию как в правых политических кругах, так и у левой оппозиции. И те, и другие посчитали ее недостаточной с точки зрения реализации своих стратегических интересов.

Наблюдатели отметили резко возросшую осенью 1998 года активизацию Ю. Лужкова и его фактическое самовыдвижение на роль одного из потенциальных соискателей президентского кресла. В условиях «вакуума авторитетов», который возник в сознании различных групп в связи с резким ослаблением позиций Б. Ельцина, политическим фиаско В. Черномырдина, Ю. Лужков благодаря своей традиционной популярности в массах и истеблишменте превратился в одну из наиболее перспективных фигур российской политики. Поэтому его заявление, в первый раз сделанное в начале октября в Лондоне, о возможности участия в очередных президентских выборах стало мощным стимулом консолидации вокруг него значительных групп истеблишмента. Огромный интерес к участию в его команде проявили представители крупного бизнеса, медиа-элиты, эксперты и аналитики, ранее работавшие на Б. Ельцина.

В то же время в силу противоречивых обстоятельств Ю. Лужков в дальнейшем вынужден был занять двойственную позицию по одному из ключевых вопросов современной политической жизни — собственной позиции в рамках тогдашнего политического спектра.

Наиболее перспективным для мэра Москвы в обстановке роста левооппозиционных настроений в общественном мнении являлось формирование вокруг него мощной левоцентристской коалиции, включавшей различные политические партии, профсоюзы и общественные движения, политических деятелей, ориентировавшихся на проведение сильной и эффективной социальной политики.