Йосеф Мацек - Гуситское революционное движение

О громадной силе пражского гуситского союза городов свидетельствовали и результаты чаславского сейма, собравшегося в начале июня 1421 года. В Чаславе собралась сословная община всей Чехии, чтобы попытаться решить вопросы, касающиеся судьбы страны. Собравшиеся отвергли кандидатуру венгерского короля Сигизмунда, отказали ему в повиновении, торжественно поклялись соблюдать верность четырем пражским статьям и неуклонно их выполнять. Было выбрано временное правительство страны, к которому должна была перейти власть в период «бескоролевья». В числе 20 избранных членов правительства было 5 панов (в том числе Ольдржих из Рожемберка и Ченек из Вартемберка — вновь ставшие «усердными чашниками»), 4 пражанина (два из Старого и два из Нового Места), 7 земанов (к ним принадлежали Жижка и Збынек из Бухова, избранные от имени Табора) и 4 представителя городов (Рожмитала, Жатца, Градца Кралове и Коуржима). Как видно из перечня земских правителей, в Чаславе был достигнут компромисс с панством, которое постепенно присоединялось к гуситскому революционному движению. Перевес был, безусловно на стороне пражского бюргерства (практически на его стороне были 8 представителей городов и земанов), между тем как роль Табора в правительстве далеко не отвечала тому значению, которое он играл в революционном движении. Перевес Праги, равно как и дух компромисса, проявился и при выборах двух главных третейских судей по вопросам веры — эти судьи должны были находиться при правителях. Были избраны Ян Пржибрам, магистр Пражского университета, представитель богатых горожан, и дворян-чашников и Ян Желивский.

В Чаславе присутствовали и представители моравской шляхты, поддерживавшие четыре статьи, но не отвергавшие Сигизмунда, как это сделала чешская сословная община. В Моравии опорой гуситства являлась только шляхта. Моравские города в отличие от чешских остались целиком под властью немецкого патрициата, который, беспощадно расправившись с еретиками, удержал в своих руках власть (уже в 1415 году в Оломоуце было сожжено два гусита, в 1421 году произошло сожжение гуситов в Знойме и т. д.). После 1419 года, когда в моравские города устремился патрициат, изгнанный из чешских городов, патрициат моравских городов еще более усилился. Таким образом, моравское бюргерство было полностью подавлено, более того, многие моравские города стали твердынями католицизма (например, Иглава, Зноймо, Брно и Оломоуц). В своем стремлении завладеть имуществом церкви, в своей борьбе с Сигизмундом моравское дворянство оказалось в одиночестве. Его политика, не поддержанная бюргерством, была неопределенной, неустойчивой и в конце концов должна была неизбежно привести к примирению с Сигизмундом. Этому способствовал и взрыв революционного выступления крестьянства в южной Моравии. В феврале 1421 года на одном из островов реки Моравы, у деревни Недакуниц, неподалеку от Стражницы, повстанцы под руководством священников-проповедников Бедржиха и Томаша начали строить новый Табор. «А те табориты были крестьяне со священниками и некоторыми земанами». Однако благодаря общим усилиям моравских дворян, Оломоуцкого епископа и патрициата этот моравский Табор был ликвидирован раньше, чем успел вырасти в прочный революционный центр. Восстание южноморавских крестьян заставило большую часть гуситской шляхты Моравии занять еще более правые позиции, отбросило ее в лагерь Сигизмунда. Поэтому моравские паны, в июне 1421 г. выступавшие в Чаславе за программу четырех статей, в ноябре 1421 г.)на сейме в Брно под давлением Сигизмунда отреклись от этой программы и отказались вести борьбу.

Правительство, избранное на Чаславском сейме, фактически не стало, однако, решать вопросы, касающиеся всей страны. Прага, возглавлявшая союз городов, прочно удерживала власть над всей страной. Могущество Праги сделалось возможным вследствие революционного переворота, имевшего место в конце июня и в начале июля 1421 года, когда Ян Желивский и назначенные им коншелы объединенной староместской и новоместской общины стали неограниченными властителями Праги Революционно настроенная беднота, городские низы поддерживали своего вождя и обеспечивали революционный порядок в городе.

Положение внутри Праги необходимо было действительно укрепить, потому что летом 1421 года от Хеба снова стали приближаться отряды крестоносцев. Два потока крестоносцев, опустошая и сжигая все на своем пути, направились от Хеба вдоль Огржи к Хомутову и подошли к Жатцу. Пражское войско, руководимое Яном Желивским, действовало не слишком успешно. Судьбу боя решили подкрепления таборитов, так что военного столкновения, собственно, и не произошло. Слуха о том, что подходят табориты во главе со слепым Яном Жижкой, оказалось достаточно, чтобы полчища крестоносцев, расположившиеся лагерем под Жатцем, охватила паника. Они поспешно отступили. После того как осажденные сделали быструю вылазку из Жатца, поражение крестоносцев было завершено. Чешские гуситы одержали еще одну победу.

Ян Жижка в этот период был уже — слеп: при взятии замка Раби он был ранен в единственный оставшийся глаз, и, несмотря на все заботы пражских врачей, сохранить глаз не удалось. Но Жижка — всеми почитаемый, непобедимый гетман — остался во главе таборитских походных войск. Вокруг него были подгетманы, подробно знакомившие его с местностью и замыслами врагов, и Жижка всегда находил выход из любого положения, как бы тяжело оно ни было, всегда вел своих братьев в победоносное наступление. После поражения второго крестового похода войска Жижки, как это бывало уже и раньше, обратились против внутреннего врага — светских и церковных феодалов и одного за другим заставили их покориться.

Когда Ян Желивский вернулся после битвы при Жатце, он вынужден был вновь вступить в борьбу с богатыми горожанами, которые, воспользовавшись его отлучкой из Праги, опять совершили переворот. Пока войска, возглавленные Желивским, отбивали у Жатца натиск крестоносцев, назначенные им советники были лишены власти; богатое бюргерство, вступив в союз со шляхтой, снова овладело ратушей. Однако Желивский, опираясь на массы пражского населения, вновь одержал победу. 19 октября 1421 года он созвал большую общину Старого и Нового Места Праги у церкви св. Стефана на Рыбничке. Там он снова напомнил собравшимся цель их борьбы, призвал их быть бдительными, сохранить верность начатому делу. Он рекомендовал также избрать гетмана, который обеспечил бы революционный порядок и искоренял измену в рядах богачей и шляхты: «А когда он сказал много дурного о панах королевства, встали некоторые из отряда названного священника Яна, указали на Яна Гвезду, нового рыцаря, преданного общине, мужественного защитника истины святого писания, и пожелали, чтобы он был избран гетманом, и все, сколько их ни было, избрали его. И все их сторонники в этот час громко кричали: «Так, так» [150] Tamtéž, str. 514. . Руководителем пражской общины народное собрание избрало, таким образом, друга Желивского, бедного рыцаря Яна Гвезду из Вицемилиц. С 19 октября 1421 года Прага была во власти революционной военной диктатуры. Представители новой власти прежде всего порвали те узы, которыми богатое бюргерство и университетские магистры хотели связать Прагу с панством. Инициатор и проводник этой реакционной политики пан Ян Садло из Костельца уже 20 октября 1421 года был обезглавлен в ратуше на страх всем, кто попытался бы совлечь Прагу с революционного пути в лагерь реакционного панства. В связи с этим народ напал на Криштяна из Прахатиц, магистра университета, защитника шляхты и богатого бюргерства. В начале ноября против Желивского открыто выступил Якоубек из Стржибра, который, стремясь отстранить его от руководства Прагой, обвинил его в пикартской ереси. Однако революционная диктатура сделала невозможной какую бы то ни было попытку реакционного переворота. Войсковой гетман Гвезда с четырьмя подгетманами и Ян Желивский обеспечили революционный порядок, это им удалось главным образом потому, что туча наемных войск вновь приближалась к чешским границам. Внешняя опасность способствовала смягчению внутренних противоречий в самой Праге и объединяла гуситов в единый фронт.