Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Точных сведений о размерах производства всех этих отраслей промышленности нет, но наличие их доказывается существованием соответствующих цехов и упоминанием о них писателями-современниками.

Исключительное значение — такое же, как производство тканей, если не больше, — приобрело в XVI в. промышленное овцеводство. Об этом свидетельствуют многочисленные данные того времени. По имеющимся предположениям, в 1556 г., когда на престол вступил Филипп II, Места (союз скотоводов) располагала 7 миллионами голов овец. Такое предположение подтверждается в известной степени масштабами торговли шерстью. Не считая того, что пошло на внутреннее потребление, это поголовье дало в 1512 г. для экспорта около 50 000 квинталов шерсти на сумму в 250 000 дукатов. По данным того времени, в 1557 г. экспорт шерсти составил 15 000 квинталов, а в 1610 г. достиг 180 000. Один иностранный писатель, Хоудер, в работе, опубликованной в 1545 г., заявляет, что лишь город Брюгге получал из Испании ежегодно от 36 000 до 40 000 кип шерсти стоимостью по 16 дукатов; из каждой кипы изготовлялось два с половиной куска ткани.

Рыбный промысел также был довольно значительным. Рыбаки северного и северо-западного побережья Испании занимались главным образом китобойным промыслом; киты в изобилии водились в испанских водах, судя по баскским и астурийским документам XVI в. и начала XVII в. Согласно документу 1574 г., от Фуентеррабиа до Сан Висенте де ля Баркера, то есть только на одной половине побережья, имелось до тысячи судов, на которых ежедневно выходило в море 20 000 рыбаков. В Средиземном море ловили в большом количестве тунца и другую рыбу, большая часть которой солилась и сушилась традиционным способом.

Испанские рыбаки не ограничивались, однако, ловлей рыбы в ближних морях. Они использовали также воды Ирландии (куда отправлялось только из Сан-Висенте де ля Баркера от 40 до 50 баркасов), Ньюфаундленда (где с ними конкурировало более 300 бискайских судов), воды у мыса Агера (Африка), прибрежные воды Туниса и т. д.

В царствование Филиппа II англо-голландская война закрыла доступ в эти моря; недостаток судов также мешал дальним плаваниям. Попытка вернуться в воды Ньюфаундленда была сделана в конце XVII в. кантабрийскими купцами, которые, основываясь на средневековых юридических кормах, вели частным образом переговоры о возобновлении рыбной ловли. Эти переговоры окончились неудачно, так как герцог Граммон заявил, что удовлетворит их просьбу лишь при условии предоставления французам свободы торговли в Америке.

Недра «Испании использовались лишь в слабой степени, главным образом потому (как о том свидетельствует запись 1559 г.), что частные лица не рисковали ни исследовать, ни эксплуатировать залежи, не будучи уверенными в возможности получения дохода. Это объяснялось тем, что многие залежи были предоставлены в распоряжение «дворян и других лиц данного королевства епископствами, архиепископствами и провинциями» при условии, что награжденные не будут извлекать из них выгоды и не дадут никому другому их разрабатывать. Филипп II пожелал исправить такое положение, включив все залежи в состав королевских владений и разрешив свободную разработку недр при условии выплаты определенной суммы в пользу короны. Однако даже это мероприятие не привело к увеличению продукции.

Чтобы судить о действительном значении промышленного расцвета Испании, свидетельством которого являются приведенные выше документы, необходимо учесть и некоторые другие факты, и наблюдения. В первую очередь необходимо сравнить развитие производства в Испании и в других странах в ту эпоху. Хотя в XVI в., по сравнению с XV в., производство шерсти, несомненно, увеличилось, однако не столь уж значительно, что видно из сопоставления испанских данных с данными по другим странам. Так, например, даже когда испанские мастерские все вместе взятые вырабатывали наибольшее количество сукна, один лишь город Брюгге выпускал ежегодно от 90 до 100 тысяч кусков, то есть намного больше. Вместе с тем имеются сведения об импорте в Испанию заграничных товаров, которые свидетельствуют о недостаточном производстве внутри страны. Это подтверждается данными об экспорте шерсти и множеством других фактов. Упомянутый выше писатель Хоудер, кроме того, заявляет, что суда, перевозившие сырье, возвращались в Испанию с сукнами и другими тканями — льняными, хлопчатобумажными, муслином и т. д., — в количестве, достаточном для загрузки 50 крупных судов. Если бы развитие промышленности в Испании продолжалось тем же темпом, что и в первой половине XVI в., промышленная независимость Испании была бы обеспечена и она могла бы превратиться в крупного экспортера, вывозящего не только сырье, но и готовые изделия. Однако, как мы далее увидим, по многим причинам этот расцвет оказался недолговечным.

Промышленный кризис.Сколько времени продолжалось успешное развитие и расцвет испанской промышленности? Ответить на этот вопрос почти невозможно. С одной стороны, потому, что нет точных достоверных сведений; с другой стороны, потому, что кризисы возникают не внезапно и не в абсолютной форме, а протекают с колебаниями, возвращаясь иногда к уже пройденным этапам, в зависимости от разных экономических факторов. В результате этого, а также вследствие преувеличений экономистов и промышленников того времени, в сведениях, которыми мы собираемся воспользоваться, имеются некоторые противоречия.

Уже в 1533 г., кортесы жаловались на низкое качество вырабатывавшегося в Испании сукна. Подобные же жалобы имели место в 1542, 1548 и 1552 гг. Следствием такого положения явилось увеличение импорта. По одному свидетельству того времени, к концу XVI в. из многочисленных мастерских Куэнки осталось всего три-четыре; по другим данным (Мартинес де Мата), процветание этого города продолжалось до начала XVII в. В Гранаде значительно снизилась выработка шелка. В Севилье, которая еще продолжала держаться, извлекая выгоду из упадка других промышленных центров, после смерти Филиппа II осталось не более 400 мастерских; в последующие годы их число упало до 60.

По данным докладной записки, представленной Филиппу II Луисом Ортисом (1558 г.), в Толедо также закрылась большая часть шелкоткацких мастерских. Кортесы 1573 г. решили считать это производство, так же, как и производство шерсти, ликвидированным, обрекая на нищету значительную часть населения. В 1665 г. в Толедо оставалось лишь 13 мастерских по обработке шерсти. В том же году в приходе Сан Мигель из 698 шапочников осталось только 10. В кортесах 1592 г. было заявлено, что вместо 30 000 арроб [101] Арроба как мера веса равна 1/4 квинтала, то есть 11,5 кг. ( Прим. ред .) шерсти, шедших ранее на выработку тканей, используется лишь 6000. Как пишет один автор, в 1665 г. совершенно упало процветавшее ранее производство перчаток. По словам одного французского путешественника, посетившего Сеговию в 1659 г., старинное производство сукна в этом городе сократилось также до ничтожных размеров.