Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Немного позже он говорил в королевском совете: «В прошедшие годы было много мятежей и солдатам платили повсюду, а если и должны были им, то не такие уж большие суммы; теперь же, когда давно нет мятежей, никому не платят, всем задолжали мы очень много, и если (от чего храни нас бог) случится мятеж, я не знаю, где найти столько денег, чтобы удовлетворить людей, и как можно удержать мятежников без того, чтобы не наложить на страну бесчисленные налоги — и тем самым толкнуть ее на какое-нибудь отчаянное решение».

Эти данные и опасения подтверждаются в письмах Карлоса Коломы к графу-герцогу, где он пишет, что испанские солдаты «умирают от голода, ходят нагишом и просят милостыню под окнами», и добавляет: «Все бедны, нищи и раздеты, особенно испанцы; многие из них умерли, хотя ни один не был ранен; за все лето им ни разу не пришлось выстрелить из аркебуза. В одном только Римбергском госпитале умерли 254 испанца, так что в трех терсис наберется не больше 1000 человек, способных держать оружие» (1629 г.).

Несмотря на всю поспешность, с какой граф-герцог отправил деньги во Фландрию, во времена командования эрцгерцога Леопольда и Хуана Австрийского трудности эти привели к «такому отчаянному положению, какое только можно вообразить», как пишет один современный писатель.

Спинола в уже приведенном докладе королевскому совету указывает как на одно из последствий нищеты, в которой из-за финансовых затруднений держали армию, на падение дисциплины, выражавшееся в мятежах. Эти бунты — о некоторых из них мы говорили в связи с фландрскими кампаниями — нередко ставили под угрозу жизнь самых почитаемых полководцев и почти всегда сопровождались грабежами и более опасными бесчинствами, жертвой которых становилось мирное население оккупированных территорий. Нужно сказать, что недисциплинированность солдат была общим злом всех армий того времени, а грабежи и нападения на мирных жителей, так же как привычка жить за счет чужой страны, не всегда вызывались неуплатой жалования, а зачастую распущенностью солдат и военными обычаями того времени. Но даже тогда испанская пехота не раз доказывала свое терпение и умение забывать о нищете и обидах. Жестокость и бессовестность были свойственны в то время всем — не только авантюристам, но порой знатным людям, в том числе и офицерам; последние принадлежали к знати, а многие солдаты были идальго. Достаточно прочесть приказ Филиппа II по португальской армии, опубликованный в Контильяне 28 июня 1580 г., и вспомнить, что, несмотря на наложенные этим приказом суровые наказания и на решительность герцога Альбы, бесчинства офицеров и солдат не прекращались. Дисциплина армии несколько поднялась с середины XVII в.; в то же время благодаря некоторой регулярности, впрочем, отнюдь не постоянной, в выплате содержания или вследствие привычки к нищете уменьшилось количество бунтов. Тем не менее в 1666 г. герцог Саплукар жаловался на недисциплинированность солдат.

Вместе с тем организация интендантства была в самом плачевном состоянии. В злоупотреблениях были повинны не только поставщики и офицеры, которые торговали принадлежавшими армии лошадьми (как писал в 1655 г. путешественник Ларсене), но также и капитаны, и полковники, которые обманывали государство, указывая при получении денег большее количество солдат, чем имелось в действительности, как это видно из документов различных лет. Впрочем, этим пороком страдала не только испанская армия. Многие другие проступки, совершавшиеся не по злому умыслу, а по небрежности, тоже снижали боеспособность войск и не позволяли правильно использовать денежные жертвы, на которые шло государство.

По обычаям того времени разрешалось, чтобы солдат сопровождали женщины дурного поведения, как пишет Брантом относительно терсио герцога Альбы и как сказано в «Уставе» Лондоньо. Последний рекомендует «во избежание большего зла держать на каждую сотню солдат восемь женщин, которые принадлежали бы всем». К концу XVII в. это положение несколько изменилось.

Создание военно-морского флота.Несмотря на войны, которые вела Испания, и на необходимость поддерживать сообщение с удаленными от полуострова владениями и колониями — прежде всего с Америкой, — короли мало заботились об укреплении флота, и можно сказать, что государственного флота в этот период не существовало. Преобладала арендная система — государство контрактовало суда, либо построенные в Испании судовладельцами, которые при этом весьма наживались, либо прибывшие из-за границы, главным образом из итальянских республик. В контрактах устанавливалось: количество судов, поставляемых судовладельцем, их назначение, стоимость, а иногда срок аренды и службы. Эта система давала хорошие результаты в царствование Карла I, когда у неприятельских держав тоже не имелось значительных эскадр. Но когда в других странах (в Англии, Франции и Голландии) появился флот, стало очевидно, сколь опасно для Испании не иметь своих государственных верфей, так как она вынуждена была ожидать, пока судовладельцы предложат или смогут предложить достаточное количество подходящих судов. Это не значит, что государство совсем не занималось кораблестроением. Суда строились еще во времена Карла I, но даже эти суда передавались за договорную плату определенным лицам, которые должны были вооружить их и оснастить для военных целей. Позже количество государственных судов возросло, кроме того, корабли закупались за границей (первая закупка была произведена в 1635 г. и потом повторялась неоднократно, например, в Голландии в 1682 г. было куплено восемь судов и в 1685 г. — шесть); но система сдачи судов в аренду государству продолжала существовать, и даже при постройке судов специально для короля по-прежнему преобладали (даже в конце XVII в.) договоры с частными судовладельцами. В случаях чистого вида аренды (наиболее употребительная форма в XVI в.) к уже указанным неудобствам присоединялась алчность судовладельцев и капитанов, которые не только отказывались поставлять; необходимое вооружение и снаряжение (артиллерия обычно относилась за счет короля, как это видно из контракта Карла I с Андреа Дориа в 1528 г.), но и уклонялись от сражений, чтобы избежать материального ущерба.

В случае нужды применялось также в широком масштабе использование торговых судов; но конечным результатом этой меры было разрушение коммерческого и рыболовного флота и разорение судовладельцев, которые оказывали государству значительные услуги. Многие документы эпохи Филиппа II указывают на то, что так обстояло дело на севере и северо-востоке. В 1580 г. в Испании имелось 1000 высокобортных кораблей (из них 400, принадлежавших баскам, астурийцам и галисийцам, занимались рыбной ловлей у берегов Ньюфаундленда или перевозили товары во Фландрию, Францию и Англию) и более тысячи гребных и парусных судов водоизмещением от 80 до 90 тонн у берегов Бискайи и Сантандера. Но весь этот флот был приведен в негодность, так как государство не выполняло своих обязательств. В докладе последних лет царствования Филиппа II говорится: «Когда нанимают суда и людей, то обычно в течение долгих лет расчеты не производятся. Расплата же происходит тогда, когда большая часть людей уже умерла, и все деньги уходят на раздачу жалования тем, кто об этом просит». Против этого зла были бессильны постоянные жалобы судовладельцев и коммерсантов, а также выступления кортесов.